Situation: Clash
DM: Антонуан «Kuznya» Коваль
—————————————————————
капитан Ивил Мэлис: Александир «Red» Чирвоный
злодей Детт Мэлис: Мийхаил Воропай
вельможа Рэмард Глумдарк: Евгенион «Groom» Кононенко
монах брат Ксорин: Максимиллиан Вишневский
—————————————————————

Краткое описание внешности персонажей по словам игроков:

——- Капитан Ивил Мэлис:
короткая стрижка, усы, бородка,
черты лица правильные
(при взгляде на него возникает легкое отвращение),
рост — 180 см,
в парадной кирасе,
меч на поясе, ножны черные,
форма капитана
(темно-зеленый костюм, коричневый плащ),
два моргенштерна.

——- Племянник Детт Мэлис:
лысый (лысина отливает синевой),
жесткое лицо коричневого оттенка,
шрамы,
высокий,
коричневое одеяние (рубашка, штаны),
темно-коричневая накидка,
длинные пальцы.

——- Вельможа Рэмард Глумдарк:
черные длинные волосы
(стянуты медным обручем на голове),
чрезвычайно бледное красивое лицо,
недобрый потусторонний взгляд,
высокий — 189 см,
худощавый,
темно-синяя рубаха с широкими рукавами,
черная кожанная куртка с длинными полами,
черные кожанные штаны,
черные длинные кожанные сапоги,
за спиной в ножнах — два огромных меча,
черные очень длинные ногти на руках.

——- Монах брат Ксорин:
черные волосы под горшок,
серое монашеское одеяние
(нашит знак синего цвета),
около 30 лет,
часто кланяется.

—————————————————————
03 ноября 2002 года 01
—————————————————————
Сэр Рэмард Глумдарк стоял в приемной зале дворца запрокинув
голову не оттого, что был мертв, — просто он плохо себя
чувствовал. Вглядываясь в гобелены на стенах в призрачном
свете ламп, он различал нимф в белоснежных длинных одеяниях.
Волшебные образы, которых не было здесь на самом деле, но
которые существовали в темных дремучих лесах непроходимых
Диких Земель. Черные видения приходили и мучили его, оживляя и
напоминая о проклятии родового мрачного замка…
Темными ночами он жил этими мыслями, пребывал в них, с тех
самых пор как очнулся однажды ночью на широкой кровати
с балдахином, в темных покоях замка. Кругом разливался слабый,
едва уловимый аромат женских духов, — тогда почувстовавшего
его черноволосого юношу пробрала дрожь. Комната, где стояла
роскошная кровать, была освещена несколькими свечами,
погруженная в сумерки, нашептывающими о тайнах, которые
находились рядом. Он обнаружил на своей голове медный обруч,
поддерживающий его длинные черные локоны, — обруч с непонятным
драгоценным камнем в центре. На левом предплечьи оказался
железный браслет, на котором были выгравированы четыре
символа. Бледный, он медленно поднялся с кровати и, ступая по
каменному полу, подошел к окну, где за густыми туманами
проступали темные очертания дремучего леса…
Да, черные леса тех Диких Земель окружали замок Сэкрикон со
всех сторон, подступая к нему вплотную. Только в одном месте
их черные мрачные объятия были не столь тесны — там, где
располагалось небольшое озеро, поглощенное вуалями тумана.
Грядущими ночами бледный черноволосый юноша видел как на
противоположном берегу водной глади появлялась карета,
проезжала под корявыми заколдованными ветвями, и потом
уносилась прочь, и тогда по холодеющей коже юноши пробегал
потусторонний озноб…
В замке поначалу он даже не знал как его зовут. От людей,
которые ютились здесь, влача пассивное, правда не всегда
равнодушное, существование он услышал два слова, с которых
начиналось обращение к нему: Рэмард Глумдарк. Владелец замка
показывался на глазах редко, а темными ненастными ночами,
вообще пропадал, уезжая в черные леса на своем коне. Жены у
него не было, только единственный отпрыск по имени Кэвин Лэнс
ходил длинными коридорами как неприкаянная душа. Он был
единственным человеком, с которым общался Рэмард Глумдарк
в течение тех нескольких месяцев, что провел в загадочном
замке Сэкрикон. Был там еще старый слуга и пожилая кухарка,
которая скрывалась в своих комнатах и показывалась только,
когда приносила кушанья, как всегда невкусные и, быть может,
отравленные.
Темные тайны рождения мучали его, не давая покоя. Гонимый
тревогами и мрачными предчувствиями, он оказался в центральном
городе империи. Сопровождаемый молодым оруженосцем Кэвином
Лэнсом, он приступил на государственную службу, чтобы
отправиться на новые неизведанные земли и, быть может, там
найти ответы на угнетающие его душу зловещие вопросы…
Главным по расследованию туманных обстоятельств
исчезновения одного человека на острове Св. Флауэрс был
назначен некий Ивил Мэлис из числа присутствующих в приемном
зале. Он принял из рук герольда зачитанный вслух перед этим
приказ, свернул пергамент рулоном и надежно спрятал. Другим
собравшимся там, оставалось только выслушать речь, и пожать
плечами. На дворе их ожидал пятый участник экспедиции — лысый
нелюдимый Детт Мэлис, племянник своего представительного в
темнозеленой форме капитана дядюшки. Он неподвижно сидел на
скамейке среди деревьев парка и смотрел застывшим взглядом.
Два дюжих охранника, бродивших неподалеку, напряженно
поглядывали в его сторону…
Корабль, который должен был доставить их на ссылочный
остров Св. Флауэрс, назывался «Священный Ветер». Командовал им
капитан Брок, мужчина крепкий, не привыкший говорить излишних
слов. Путешественники подошли к причалу. Член ордена
Св. Виллибарда — монах брат Ксорин, облаченный в серое длинное
одеяние, нес за своей спиной деревянный ящик. Рэмард Глумдарк
помнил как заинтересовался этим предметом, большими
многоскоками настиг монаха и шумно, с надрывным сопением,
понюхал ящик. Брат Ксорин с тревогой обернулся и посмотрел на
юношу. Тот же, полностью выпрямившись, стоял и почесывал себя
между ног пальцами правой руки, поглядывал на монаха из-под
полуприкрытых черных век… Подоспевший оруженосец Кэвин Лэнс
попытался изъяснить в витиеватых словесах истинное значение
таких жестов…
Приключенцы разошлись по своим каютам. Рэмард Глумдарк как
раз, сидя на кровати, снимал свои длинные черные сапоги, когда
в комнату вошел Ивил Мэлис. Он остановился на пороге. В руках
он держал бумаги и задавал провокационные вопросы, ответы
записывал. Причем говорил только оруженосец. Рэмард Глумдарк,
приподняв подбородок и исполнившись важности, все время
молчал. Потом, рассердившись надоедливости капитана, на
прощание бросил в него своим сапогом, промахнулся. Ивил Мэлис,
обойдя валявшийся на полу подле двери сапог, вышел в
коридор…
Когда приближалась ночь и появлялись новые страхи, Рэмард
Глумдарк поднялся на палубу, чтобы подышать свежим воздухом.
Прогуливаясь, остановил самого волосатого матроса по имени
Бинго и повелел ему привести себя в порядок, побриться.
С резким восклицанием «да, сэр!..» матрос умчался… На носу
корабля, в ночных сумерках, стояла и покачивалась высокая
темная фигура. Рэмард Глумдарк подошел и встал рядом, тоже
глядя куда-то вдаль…
«Темнеет…» — сказал он.
Детт Мэлис молчал.
«Скоро звезды падать начнут…»
Детт Мэлис молчал, не поворачивался. Рэмард Глумдарк тоже
не двигал шеей. Он сожалел, что разрушал такое драгоценное
молчание.
«Хорошие у вас шрамы… глубокие…»
При этих словах Детт Мэлис повернул голову, посмотрел на
юношу. Опасная пустота была в его зрачках.
«Вы себе тоже такие хотите?..»

Посередине черной ночи он проснулся. Минуту-другую посидев
в помятой постели, он понял, что его разбудил шум снаружи. Там
слышались приглушенные всхлипы и топот ног. Достав один из
своих страшных мечей, Рэмард Глумдарк длинной рукояткой
постучал по потолку и закричал: «Не мешайте спать!..» Шум
снаружи раздавался с попеременной громкостью, иногда затихал.
Тогда Рэмард Глумдарк достал медальон, который носил на шее,
и под лунным светом, бившим через иллюминатор, начал
пристально разглядывать его…
Следующим утром они прибыли на остров. Рэмард Глумдарк
кое-что проведал о неприятностях, произошедших ночью. Как
сообщили, капитан Ивил Мэлис совершал ночью обход корабля и
наткнулся на троицу прятавшихся в трюме беглых каторжников.
Капитан гвардии вступил с ними в бой, низверг одного, потом,
неудачно оступившись, упал в открытый люк, потерял сознание.
Как раз тогда подоспел его племянник, с накинутым на голову
капюшоном. Его высокая мрачная фигура с блеснувшим страшным
ножом в руке кинулась на рослого волосатого каторжника.
К сожалению, Детт Мэлис был тяжело ранен в левый бок и теперь
его тащили на носилках. Всполошившаяся команда корабля
схватила преступников. Потом пришел в себя Ивил Мэлис и
устроил мертвецам настоящий обыск, а единственному выжившему
негодяю по кличке Шило — кровожадный допрос…
На берегу их ожидала встречающая делегация. Служитель бога
Адоная, седовласый бородатый старик отец Агафон в длинных
одеждах священника, домоуправитель общины Дорум, сын Ферроны
и еще несколько деревенских мужиков. Они приветствовали
героев, покидавших шлюпки. Потом вместе шли через проход, по
сторонам которого пролегали скалы. Рэмард Глумдарк
затуманенным взглядом скользил по окрестностям, неторопливо
разговаривал со старшими представителями поселения,
разговаривал об охотниках, о диких зверях и, наконец,
о Портупулюсе Гремском, человеке, который бесследно пропал два
дня назад.
—————————————————————
10 ноября 2002 года 02
—————————————————————
В поселении мимо темных зданий шли они. Некоторые
крестьяне, округлив от удивления рты, наблюдали за ними,
некоторые наоборот прятали бегавшие постоянно глаза и спешили
куда-нибудь скрыться. Главной дорогой приключенцы приблизились
к двухэтажному гостевому дому. Каждой персоне хозяева
предоставили в распоряжение по одной комнате. Но Рэмард
Глумдарк заявил, что он желает сразу три помещения. И был
потом весьма удовлетворен настоящей сумеречной анфиладой
покоев, где можно было просторно разместить медный таз для
купания, небольшой походной сундучок и еще несколько особо
интимных предметов, о которых поэтому лучше не упоминать.
Даже оруженосец Кэвин Лэнс занимал теперь отдельную комнату,
не нарушая территории своего господина Рэмарда Глумдарка.
Все окна в трех комнатах анфилады были затянуты тонкими
слоями бычьего пузыря. Сэр Рэмард Глумдарк медленно обошел
новые помещения, в которых должен был проживать последующие
темные ночи, и недовольно поморщился. В последней комнате он
задвинул большим шкафом окно и таким нехитрым образом привнес
немного темноты. Его настроение улучшилось еще более, когда в
первой, главной комнате, куда по его распоряжению слуги
принесли медный таз, он разодрал бычий пузырь и таким образом
впустил немного света. Поток лучей достаточной протяженности,
чтобы видеть свое тело, когда он будет вымываться…
Потом произошла одна неприятность. Слуги, которым он сказал
принести теплой воды, позабыли ее нагреть и теперь радостными
бездельниками ошивались где-то на первом этаже дома. Рэмард
Глумдарк спустился вниз и повторно повелел принести теплой
воды, а чтобы не терять даром темного времени ожидания и хотя
бы как-то себя занять, начал излюбленными странными жестами
знакомиться с кухарками. Высокий, худощавый и мрачный ходил он
по рабочим помещениям кухонь и слишком откровенно почесывал
правой рукой аристократа у себя в паху. Главная кухарка по
прозвищу Фекла и молодые хорошенькие девушки, ее помощницы,
раскрасневшись, весело смеялись и гомонили. Потом прибыл Кэвин
Лэнс и поскольку господин изъяснялся молчаливо и мрачно,
улыбаясь кривыми клыками, пространно объяснил, будто сэр
Рэмард Глумдарк своим откровенным жестом выражает одобрение
всеми присутствующими здесь женщинами.
Потом приключенцы поели усталые с дальней дороги.
Деревянный стол, за которым они восседали, находился в
прихожей большой комнате первого этажа, комнате, граничившей
с помещениями кухни, откуда доносились приятные запахи пищи.
За обеденным столом находились немногие храбрецы: черноволосый
сэр Рэмард Глумдарк, его верный оруженосец Кэвин Лэнс,
монах брат Ксорин, местный староста-домоуправитель общины
неряшливый Дорум и главный духовный наставник поселения — отец
Агафон. Чувствовалась напряженность в движениях сладкоречивых
губ собеседников, однако лишнего никто ничего так и не сказал,
Рэмард Глумдарк вообще вставил себе в рот железную ложку и так
и просидел во многозначительном молчании весь разговор…
А если чего такого и говорил, то из-за шума гремевшей по зубам
железной ложки его не понимали до тех пор, пока чрезвычайно
терпеливый к подобным безобразиям оруженосец Кэвин Лэнс не
растолковывал околосидящим словесные повествования рыцаря…
Когда все разошлись еще более усталые по своим темным
делам, высокий мрачный юноша надежно заперся наверху в своей
комнате, медленно, наслаждаясь одиночеством, разделся догола и
погрузился в теплые воды медного таза. Он с трудом умещался
там, и пока Ивил Мэлис терпел тревожные речи брата Ксорина и
прочих людей, приглушенно гомонивших за дверями в коридоре,
Рэмард Глумдарк спокойно сполз обнаженной спиной на самое дно
медного таза, тем самым выпростав из-под воды и свесив за
борта длинные, как у прекрасной топ-модели девушки, бледные
ноги. Мрачным лицом он был расположен в сторону окна, откуда
через прорванное полотно бычьего пузыря проникал тусклый свет
угасавшего вечера. Сэр Рэмард Глумдарк предался покою,
запрокинув голову назад, прикрыв черные, отнюдь не от
нанесенного макияжа, веки, и железная столовая ложка
по-прежнему выглядывала из его сладострастного рта…

Ночью, когда в обширных территориях гостевого дома
воцарилась тишина, Рэмард Глумдарк, чисто одетый и пахнущий
дорогими духами, спустился по скрипевшей лестнице в помещения
первого этажа. Черными ночами, когда кругом пробуждались
темные заклятия и в дремучих непроходимых колдовских лесах
оживали волшебные тайны, сэр Рэмард Глумдарк нередко
становился словоохотливым, к тому же теперь его обязывала и
сама миссия, порученная приключенцам. На кухне он имел
обстоятельный разговор с главной кухаркой Феклой, полнотелой
женщиной лет сорока отроду. Она все время хихикала и нервно
мяла руками передник, повязанный на поясе, явно пребывая под
впечатлением оттого, что благородный вельможа, можно сказать
герой, выходец из туманных стран, снизошел до разговора с
простой смертной женщиной, причем так непосредственно
и доброжелательно развлекая ее. Она даже задумалась о чем-то
более далеко идущем, — бедняжка, она еще не познала таких
людей как Ивила Мэлиса, отставного капитана королевской
гвардии…
Рэмард Глумдарк дожидался пришествия отца Агафона. Он
отправил к почтенному старцу крестьянина и теперь задумчиво
бродил вокруг стола. Из толкований главной кухарки Феклы
мрачный выходец из туманных земель выяснил кое-чего о ее
подругах-односелянках, о матери ее — Фании, и о некоторых
событиях, произошедших здесь на острове недавно. Поговаривали
крестьяне тихим шепотом в ночных сумерках о некоем нелюдимом
ученом Виллифорде, дом которого, да и он сам напрочь сгорели.
Жил ученый один, ни с кем не общался, окромя двух злобных
братьев-близнецов, которые приносили ему пищу; чем таким
занимался и в чем таком была его провина никто не ведал.
Сгорел он, бедолашный, и остались от него на пепелище одни
только посеревшие кости… Похоронили его на местном кладбище
и были таковы.

Завтрашним днем господин Ивил Мэлис собирался вместе со
всей поисковой группой отправиться через темные леса, где
бесследно сгинул Портупулюс Гремский, в поселения тамошних
охотников, дабы из их показаний попытаться пролить свет на
истинное положение вещей. Рэмард Глумдарк помнил об этом,
раздражаясь только одному — вынужденной задержке
расследования. Потому как ежели за три дня они впятером, такие
славные, не узнают, что такого доброго или плохого произошло
со смотрителем общины, правительство незамедлительно вышлет на
подмогу барона, который, к вящему их неудовольствию, будет
только путаться под ногами… Так раздумывал Рэмард Глумдарк,
расположившись за обеденным столом, размышлял он и о других
мрачных тайнах, преследовавших его, пока на лестнице не
показался встревоженный брат Ксорин в помятой рясе. Он
пожаловался и откровенно признался рыцарю в том, что кто-то
неизвестный похитил его сундук. Рэмард Глумдарк промолчал,
а потом пришел и отец Агафон…

Отставной капитан Ивил Мэлис и его племянник лысый Детт
Мэлис мечтали вырезать мечом и ножом всю деревню. Сэр Рэмард
Глумдарк сидел и размышлял о другом, он, напротив, хотел
подружиться со многими здешними жителями и готов был хотя бы
и тотчас выйти на ночную улицу и приветствовать всех людей,
радостно громыхая в двери их домов. Всего лишь некоторые
разумные соображения удерживали его от подобных поступков,
и одна мысль, самая убедительная, была в том, что юноша
догадывался как не на шутку сейчас попрятались по баням
крестьяне… Сам он бани не любил и всегда предпочитал им либо
медные тазы, либо природные лесные озера, где плещутся
великолепные и неповторимые в своей красоте нимфы и дриады…
Вот так за всеми этими размышлениями Рэмард Глумдарк к
своему стыду и позабыл о чем таком хотел поговорить с отцом
Агафоном. Поэтому, на всякий случай, попытался расспросить обо
всем. Про нелюдимого ученого Виллифорда, например, прознал
интересные особенности. Во-первых, тот привез с собой на
остров сундук, который неразрешено было открывать, во-вторых,
то, что кости, обнаруженные на пепелище, принадлежат ученому,
нужно было еще доказать…
Рэмард Глумдарк как раз в глубокой задумчивости почесывал
себя рукою между ног, восседал на табурете за столом, где
также расположились отец Агафон и монах брат Ксорин, когда в
темноте лестницы появился нахмуренный отставной капитан
Ивил Мэлис.
«Добрый день, господа офицеры!» — пошутил он неподоброму.
С ним нестройно поздоровались и немного, из приличия,
поддержали разговор. То, что господина Ивила Мэлиса не любили,
ни для кого не было новостью. Брат Ксорин пожаловался ему на
пропажу своего сундука, на пропажу портрета прекрасной жены
Портупулюса Гремского, на что господин Мэлис, сделав горькую
мину лица, посочувствовал и, крепко призадумавшись, куда-то
ушел…

Рэмард Глумдарк вскоре тоже ушел, причем совсем не туда,
куда отправился капитан Ивил Мэлис и его мрачный
племянник-полудурок. Мрачный юноша, выходец из туманных
земель, без особого удивления заметил, что ноги его привели на
ночное тихое кладбище. Прохладно было там и тоскливо. В те
страшные мгновения, пребывая в полном одиночестве на ночном
кладбище, Рэмард Глумдарк ожидал многих темных чудес и
волшебства, и даже если бы в черной деревенской округе
внезапно на ущербную луну дико завывали священники, выделяясь
темными пятнами на крышах заброшенных старых домов, рыцарь
посчитал бы все это темным знаком свыше. Рыцарь шел в темноте,
спотыкаясь о каменные надгробия, пошатываясь, и думал о том,
чтобы не заснуть, потом не прилечь на могильной плите с
непонятными надписями и однажды, подобно Говарду Филлипсу
Лавкрафту, не проснуться следующим утром, — и остаться лежать
холодеющим телом и лелеющим последние мысли о диких
зачарованных лесах… Он вспоминал о призраках ночи,
о неизвестных каретах, пролагающих путь через лесные чащобы в
волшебные таинственные места, он вспоминал о проклятиях,
постигших его бледную плоть в замке Сэкрикон. Как однажды
черной ночью он пришел в себя, полностью окровавленный,
у захлопнутых наглухо дверей страшной комнаты, надежно
оберегавшей свои темные секреты. Он твердо знал, что по
нелепой случайности побывал там, но какие чудеса он увидел
там и почему едва не умер тогда, — предательская память
молчала… и только страшные шрамы на теле, чудовищные в
своем множестве, подтверждали ужасную мысль о том, что это
все был далеко не сон…
Он так и не успел обнаружить могилу нелюдимого ученого
Виллифорда. В черной деревенской округе происходило нечто
необычное. Рэмард Глумдарк резко обернулся мрачным лицом в
сторону черного дремучего леса, шевелившего корявыми ветвями в
нескольких сотнях метров вверх по окрестным холмам. Глаза
мрачного выходца из туманных земель в ночной темноте горели
голодным светом — там, в непроглядной лесной чащобе,
раздавались крики женщины… И он без промедлений устремился
туда, громыхая двумя большими мечами за своей спиной.

…Терпение господина Рэмарда Глумдарка иссякало, теперь
же, когда он стоял на лесной ночной поляне, где лысый господин
Детт Мэлис крепко мучал несчастную женщину, этому доброму
терпению становилась грош — цена. На поляне, среди черных
кривых деревьев собрались многие встревоженные лица. Несколько
крестьян открыли рты, капитан Ивил Мэлис был безмолвен и
угрюм, — замер в стороне, Кэвин Лэнс как обычно много на
себя взял, — пытался прекратить безобразия Детта Мэлиса,
который с гулкими словами «Успокойтесь, сударыня, — он
убежал!..» бил крестьянку Феклу спиной и головой о грязную
землю. Рэмард Глумдарк мрачно стоял с двумя обнаженными
клинками в руках и со злобой смотрел на господина Ивила
Мэлиса. Рэмард Глумдарк ни на минуту не сомневался кто заварил
эту кашу и подставил глупого Детта Мэлиса, нагло врущего,
будто Феклу прибежал из черного леса и бесстыдно замучал никто
иной как господин Портупулюс Гремский в своих белых ночных
развевающихся одеяниях… Ах, с каким бы сейчас неземным
наслаждением мрачный Рэмард Глумдарк вздохнул полной грудью,
поглядел бы на колышущиеся в темной вышине жутковатые деревья,
и с озверелой силой обрушил бы почтенного господина Ивила
Мэлиса на грязную землю… И это был бы еще не конец негодяю и
его злодейским поступкам. Потом бы мрачный выходец из туманных
земель Рэмард Глумдарк своим черным длинным сапогом
выпестованного аристократа ударил бы отставного капитана Ивила
Мэлиса под ребра, потом бы, не спеша, прислушиваясь к стонам
боли злодея, даже ничего не спрашивая, обошел бы
распростертого капитана стороной, примерился, щурясь
мерцающими в кровавой темноте глазницами, и симметрично пнул
бы его под другие оставшиеся ребра…

…Черной приземистой громадой под хмурым ночным небом
выделялся священный храм среди прочих местных строений и
домов. По непроглядной в темноте тропинке, вниз по холмам,
спускались взволнованные и шумевшие люди. Прошло не так много
времени, когда они оказались у двустворчатых деревянных дверей
храма, на которых похоже темной кровью был нарисован странный
зловещий символ. Подошедшая толпа людей слилась с давно
собравшейся здесь и общим потоком, распахнув настежь
полуоткрытые дотоле двери, ринулась внутрь.
Полубесчувственную кухарку Феклу большого роста крестьянин,
из числа пришедших, положил на каменный алтарь, рядом
с которым, вынырнув из темноты сумерек храма, возник отец
Агафон. Сэр Рэмард Глумдарк, Кэвин Лэнс, Детт Мэлис, брат
Ксорин и домоуправитель общины Дорум тоже были здесь.
Безмолвно стояли и наблюдали как отец Агафон, окруженный
церковными служителями, оказывал врачебную помощь пострадавшей
крестьянке и пытался ее выспрашивать о происшедшем. Многие
крестьяне затравленно прижимались к стенам храма, стонали от
перенесенного тихого ужаса, но тщетно Рэмард Глумдарк искал
глазами среди них отставного капитана Ивила Мэлиса…
Потом кухарка заговорила бессвязным шепотом и слышавшие ее
очевидцы раздраженно нахмурились. В полумрачном зале,
освещенном малым количеством догоравших свечей, оруженосец
Кэвин Лэнс, предчувствуя недоброе, склонил голову и принялся
молиться. Многие встревоженные лица обернулись в сторону Детта
Мэлиса, а некоторые начали призывать его дядюшку, ощупывая
окружающие предметы в темноте корявыми руками. Потому что, по
словам избитой кухарки выходило так, будто замучал ее насмерть
никто иной как мрачный лысый человек под мрачным руководством
страшного высокого господина в форме офицера, прибывшего на
корабле на остров совсем недавно. Теперь у Рэмарда Глумдарка
не оставалось больше сомнений и добропорядочности по отношению
к отставному капитану, однако он более озабочен был другими
вещами, например, он переживал куда запропостился монах брат
Ксорин, десять минут назад еще пребывавший здесь, потом
громкий шум сзади и нетерпеливые окрики отвлекли его, и он
резко повернулся, увидев как лысый Детт Мэлис раздает крепкие
тумаки окружившим его мужчинам-крестьянам.
Сэр Рэмард Глумдарк навсегда запомнил те страшные роковые
мгновения, когда внезапно за спиной лысого Детта Мэлиса
появился искривленный лицом Кэвин Лэнс. Он размахнулся своим
длинным мечом и опустил его дважды, при этом тело его
светилось призрачным огнем. Для мрачного Рэмарда Глумдарка все
происходившее отныне и впоследствии казалось будто овеянным
туманами, густыми туманами его бесонного проклятия и
пожизненного заключения, он видел как попятился к дверному
проему истекающий темной кровью Детт Мэлис, как перепуганные
крестьяне, кричавшие от страха, бросились прочь из храма,
не разбирая дороги. В черной ночи слышались другие голоса, на
пороге главного зала монах брат Ксорин поднял руки, губы его
двигались неестественным образом, глаза были подернуты дымкой,
а потом он свалился замертво, снесенный ударом Ивила Мэлиса.
Черный Рэмард Глумдарк с двумя обнаженными клинками в руках
приближался туда, где двое окровавленных людей сцепились не на
жизнь, а на смерть. Сэр Рэмард Глумдарк болезненно помнил как
нанес страшный удар своим большим мечом, он всегда был очень
быстр в движениях, не по-человечески быстрее многих
несчастных, и теперь, прокружив в черном траурном вальсе со
злосчастным Ивилом Мэлисом, оставил того умирать на каменном
полу, заваленном бездыханными телами, залитом кровью,
в которой одиноко плавали леденцы-конфеты…
—————————————————————
08 июня 2003 года 03
—————————————————————
…Из окна веяло ночным холодом, случайными легкими
порывами воздушных течений призрачное колдовство касалось
сумеречных стен комнаты, в которой безжизненно замер
черноволосый мрачный юноша. Мыслями он был далеко отсюда,
в руках он сжимал странный медальон. Не стало более злого
господина капитана Ивила Мэлиса, неладное что-то начало
происходить с его головой… Мрачные образы посещали его
разум…
Этой страшной черной ночью слишком много смертей постигло
их. После того как в проклятиях скончался отставной капитан
Ивил Мэлис, на морском берегу нашли труп неизвестного
человека. Но странное дело — в отличие от остальных очевидцев,
посиневшее мертвое лицо покойника показалось смутно
напоминающим Рэмарду Глумдарку о прошлых темных годах жизни.
Потом священник отец Агафон пообещал посмотреть для него
церковные списки погибших жителей деревни за последние
времена.
Монах брат Ксорин тревожным голосом поведал о том, что
бывал этой ночью с сопровождающей группой людей в каких-то
местных подземных катакомбах, где были обнаружены свежие
трупы. Оставшиеся в живых приключенцы ведомые отцом Агафоном
отправились в сторону заросших травами холмов, противоположных
той, где располагалось кладбище. Потом они оказались перед
темным провалом входа в подземные катакомбы. Мрачный Рэмард
Глумдарк обернулся, посмотрев на хмурые лица брата Ксорина,
Кэвина Лэнса, отца Агафона и еще двоих крестьян. Кэвин Лэнс
последние ночные часы не нравился рыцарю. Кэвин Лэнс перестал
быть его преданным оруженосцем, он наглым образом вообразил
себя главным героем, полагая, будто могущественными силами
наделило его божество после кровавой бойни в храме, бойни,
которую выиграл не он. Кэвин Лэнс отказывался повиноваться
повелениям хозяина, подносить его походной сундучок и тапочки,
тем более не собирался чистить его длинные черные сапоги
выпестованного аристократа, — пустяковая забота, которой ранее
он отдавался со всей душой.
Темными коридорами они шагали в глубины черных подземелий.
Потом в зыбких огнях горящих факелов, они натолкнулись на
первый труп. То был когда-то молодой светловолосый парень,
который ныне валялся на грязном каменном полу, полностью
обнаженный, окровавленный, спиной кверху. Мрачного Рэмарда
Глумдарка зачастую неодолимо притягивало к мертвецам, поэтому
он первым дрожащими бледными руками прикоснулся к холодному
телу, перевернул его и с кровожадным оскалом, пытливым
взглядом темнеющих глаз уставился на рванную рану на шее
несчастного. Несомненно, это была сама жертва, но жертва
чего?.. Кажется священник отец Агафон признал в нем жителя
деревни, жителя соседней деревни…
Настороженные приключенцы из темных подземных коридоров
выступали в просторные сводчатые помещения, потом снова
погружались во мрак переходов, и так продолжалось не один раз.
Большой валун был отодвинут от потайного туннеля в одном из
таких просторных помещений. Миновав тесный проход, приключенцы
оказались в неизвестной пещере, где обнаружили еще двоих
мертвецов. Неподвижные и окоченелые лежали они на земле, один
был истерзан кровавой раной, а другой покоился без следов
насилия на теле, правда, с застывшим в гримасе ужаса лицом.
Приключенцы отметили их внешнюю похожесть, а священник отец
Агафон подтвердил, что это и есть те самые озлобленные на весь
белый свет братья-близнецы, которые прислуживали нелюдимому
ученому Виллифорду.
Бледный как покойник, сэр Рэмард Глумдарк склонился над
мертвым телом, вглядываясь в искаженные черты лица.
В застывших мутных зрачках он хотел увидеть смерть
несчастного. Потом поднялся, мрачный обликом, и подошел
к черному каменному алтарю, невдалеке от которого замерли
остальные путешественники. Священник отец Агафон объяснил,
будто этот алтарь принадлежал невообразимоопасной богине
Марре — и тут его голос сорвался на хриплый неприятный
шепот, — он добавил несколько темных слов и сказал о богине
Марре, как о темной богине смерти и черного колдовства.
И тогда сэр Рэмард Глумдарк, как истинный поборник добра,
предложил всем присутствующим во мрачной пещере, расстегнуть
мотни штанов и осквернить поганый алтарь. Священник отец
Агафон не на шутку встревожился, неприятный Кэвин Лэнс
высказал предложение всем собравшимся убраться по добру по
здорову, пока сэр Рэмард Глумдарк будет делать то, что
задумал. Рыцарь с нарастающей злобой и раздражением посмотрел
на него, потом повернулся к черному алтарю и заметил на
каменной обугленной, по-видимому от огня, поверхности следы от
темных бурых пятен…
Они вернулись в подземные коридоры и комнаты. Некоторое
время бродили там подобно привидениям, потом нашли длинный
нож, — причудливый, хорошей работы мастера. Нож был
окровавленный, и Рэмард Глумдарк догадывался какого человека
убили этим оружием. Или, точнее сказать, пытались принести
в жертву… Этот нож никак не мог попасть сюда сам после того
как загадочным образом погибли злобные братья-близнецы. Значит
здесь участвовало третье лицо, несомненно человек, с которым
они вступали в контакт… и которому помогали… Виллифорд,
нелюдимый ученый со своим загадочным неоткрытым сундуком…
А вон там, в стене пещеры, похоже, виднелся темный лаз, по
которому он скрылся после разыгравшейся здесь мрачной
трагедии…
Рэмард Глумдарк, напрасно не раздумывая, подтянулся на
руках наверх и затащил свое тело в темный проход. Пока
остальные путешественники околачивались по сумеречным пещерам,
бледный юноша, тяжело выдыхая, полз на четвереньках туда, где
падал лунный свет. В тот час, когда он ощутил приливы свежего
ночного воздуха впереди себя, внизу послышались кряхтения
других спутников. С трудом выбравшись наружу из туннеля,
Рэмард Глумдарк обнаружил, что стоит на каменной площадке
среди прибрежных острых скал. Вдалеке перед ним блестела
водная гладь бескрайнего океана. Теперь он почти не
сомневался, что нелюдимый ученый Виллифорд выбрался тоже
в этом месте, будучи темной ночью, не углядел, сорвался вниз,
в прохладную воду, и утонул. Похоже Виллифордом был тот самый
несчастный, тело которого совсем недавно выловили на берегу.
Итак, загадка немного прояснилась. Нелюдимый ученый Виллифорд
и его помощники — злобные братья-близнецы тайно построили
алтарь страшной запрещенной богине Марре и приносили ей
жертвы… Вот только непонятно зачем они это делали…

Отец Агафон и прочие путешественники, выбравшись из темного
туннеля, ушли в сторону залитого огнями поселения. Сэр Рэмард
Глумдарк остался в темноте в полном одиночестве и принялся
исследовать окрестности, беспрерывно лазая и прыгая с высот.
Потом он вернулся ко главному входу в подземные катакомбы,
чтобы снова ступить под низкие своды подземелий… Во мрачной
пещере с черным алтарем он прошептал «Марра» тихим голосом,
потом обомлел, когда перед ним в неровном магическом свечении
возникло потустороннее лицо прекрасной женщины. Она слегка
полуулыбалась и оттого, или, быть может, по другой причине,
юношу словно обволакивало пеленами волшебства, но темные глаза
незнакомки были холодны, напоены тайнами, опасными…
Прохладный ветер подул из ниоткуда и затушил его факел и
вокруг стало темно. На подходе к поселению, пребывая в
тревоге, Рэмард Глумдарк все пытался понять было ли
происшедшее с ним в подземных катакомбах волшебным сном.
—————————————————————
15 июня 2003 года 04
—————————————————————
Тем временем безумная ночь продолжалась. Священник отец
Агафон расхаживал по темной комнате беспокойными широкими
шагами, явно пребывая под впечатлением от количества смертей
и трупов так быстро происшедших за одну ночь. Втроем — он сам,
седовласый, монах брат Ксорин и сэр Рэмард Глумдарк —
отправились они к старому заброшенному сараю, куда совсем
недавно снесли бесчувственное тело раненого Детта Мэлиса.
Внутри темного помещения, на пустом пыльном полу они нашли его
бездвижно лежащим… а чуть поодаль в темном, затянутом
паутиной углу, валялся его окровавленный откушенный язык…
Кэвин Лэнс прознав о случившемся, напыжился и направился
твердой походкой человека, у которого в карманах штанов по
меньшей мере треть мира, выпускать из клетки почтовых голубей.
Рэмард Глумдарк стоял тогда в темном коридоре, обслонившись
о прохладную стену, смотрел на удалявшуюся фигуру бывшего
оруженосца и впервые подумал о том, какими бы великолепными
злодеями сам он и отставной капитан Ивил Мэлис они были,
оживили бы темный культ богини Марры на этом острове,
проникали бы на запретные колдовские территории…
Кэвин Лэнс написал письмо, в котором просил о помощи
представителей власти, пославших их сюда, на остров
Св. Флауэрс. Теперь прибытие барона казалось неминуемым
происшествием, правда, почтовые голуби не захотели никуда
отлетать черной промозглой ночью, — они сидели на руках,
теплые, пушистые, — гадили, тихо бормотали горлом. Рэмард
Глумдарк по личной, настоятельной просьбе ознакомился
с содержимым письма и остался неудовлетворенным. Священнику
отцу Агафону, вернувшись из подземелий, он откровенно
рассказал о том, что видел саму Марру, и она показалась ему
очень даже ничего. Отец Агафон содрогнулся от черного ужаса,
намертво вцепился в записки о пропавших людях, которые
показывал юноше, и отвечал, будто не знает как выглядит сама
темная богиня, но мысли о ней всегда оказываются преступными
и неблагожелательными. Седовласый старик добавил также, что
следующим днем нужно будет заняться разрушением черного алтаря
во мрачной тайной пещере. Сэр Рэмард Глумдарк отдал ему
длинный жертвенный нож, найденный в подземных катакомбах и в
который раз подумал о капитане Ивиле Мэлисе…
А потом монах брат Ксорин вспомнил о своем пропавшем
сундуке и выразил мысль, что стащили его лысый Детт Мэлис и
его покойный дядюшка, — стащили в темноте, припрятали и
умерли. Рэмард Глумдарк посмотрел на него с раздражением и
обвинил во лжи. Он сказал мрачным угрюмым тоном, шныряя
злобными взглядами по темным углам, что причиною такого
происшествия никак не могут быть господа из общества, только
поганые, низкие родом крестьяне являются началом всех бед,
особенно подобного устройства. Священник отец Агафон и монах
брат Ксорин с удивлением смотрели на поднимающего голос,
срывавшегося на истерический крик черноволосого юношу,
вещавшего о том, как он присутствовал на званных темных
вечерах аристократии и дворянства, как по мраморному полу,
устланному пышными коврами, перемещались разодетые мужчины и
прекрасные дамы, как грязные нищие, ползавшие в их ногах,
подлым образом прибирали к рукам драгоценности, обделяя
знатных дворян, круживших в праздничных вальсах. Он видел
преступность нищих, их лукавые лица и трясущиеся от похоти
руки, когда они кувыркались в костях, брошенных со столов
господ, видел, когда стоял в темноте за окраинными колоннами
пиршественного зала… поглаживал пальцами с длинными черными
когтями себя между ног и любовался угасающей смертной красотой
прекрасных дам…

Сундук монаха брата Ксорина нашли в комнате Детта Мэлиса.
Темные фигуры окружили пропитанную кровью старую кровать,
за окном по-прежнему была черная ночь, и они замерли,
неподвижные, отбрасывая кривые тени на полу. Мрачный Рэмард
Глумдарк, монах брат Ксорин, священник отец Агафон,
домоуправитель общины Дорум и еще двое крестьян-понятых — все
они были здесь. Сундук монаха брата Ксорина вытащили из-под
старой кровати, на которой когда-то непокоился лысый господин,
и Рэмард Глумдарк попросил брата Ксорина открыть сундук.
Внутри оказалась пустота, и рыцарь нахмурился, — ведь он не
знал, что монах брат Ксорин еще не нашел волшебных камней,
за которыми его посылало родное аббатство, и не положил их в
сундук…
Портрет с изображением прекрасной жены Портупулюса
Гремского они нашли в комнате отставного капитана Ивила
Мэлиса. В сумерках, держа миниатюрный портрет в руках, Рэмард
Глумдарк склонился над ним, потом обернулся к стене, где висел
темный плащ со странными пятнами на тканях. Красивая женщина,
надменное выражение лица, каштановые длинные волосы, уложенные
в замысловатую прическу, дорогое платье с глубоким декольте…
Не сказать, чтобы прекрасная незнакомка впечатлила смотревшего
на ее изображение черноволосого юношу, однако он безошибочно
отметил как внутри его души зарождается черная похоть.
Он поднял глаза на темных людей, пришедших с ним, и первым
предложил священнику отцу Агафону одну мысль, — он вопросил
седовласого священника не захотел бы тот приласкать такую
красивую женщину. Отец Агафон потерял дар речи от изумления,
выпучил глазницы, а потом закричал, что все это возмутительно.
Рэмард Глумдарк усмехнулся, успокоил его и добавил, не захотел
бы седовласый священник приласкать такую красивую женщину
через тот темный плащ со странными пятнами, который висел на
стене и с которым господин Ивил Мэлис очевидно что-то темное
такое делал в свое время жизни… В конце концов, подобные
вопросы постигли всех путешественников, находившихся в темной
комнате, Рэмард Глумдарк был раздражен ими. После такого
неприятный Кэвин Лэнс выразил свое негодование по отношению к
рыцарю и все собравшиеся там, так и неудовлетворенные на ночь,
отправились, наконец, спать…

Темные недра переходов… он миновал многие из них… пока,
наконец, не оказался в тени у высоких двустворчатых дверей,
которые открылись от прикосновения… Там, внутри, была
комната залитая мраком… На стенах ее замерли тусклые алые
гобелены… В самом центре покоев стоял высокий столик, на
котором мерцал кристалл… Черноволосый юноша напряженно
осмотрелся вокруг… не заметил ничего сокрытого темнотой
наверху покоев, у самых сводов… За узкими стрельчатыми
окнами простиралась страшная ночь и бездонные звездные черные
небеса… Нечто странное происходило с волшебным камнем на
столе, в магических глубинах его, — там, где клубился
непроницаемый взгляду туман, расплывались очертания родного
и притягивающего… Он сделал один шаг навстречу… потом еще
один… над головой послышалось сумеречное шевеление… и его
во мгновение ока накрыло черным потоком мелких агрессивных
тварей… Он почувствовал как их острые зубы разрывают его
бледную плоть… он прикрыл руками глаза от круживших над ним
теней и бросился прочь из комнаты… там была кровь и кровь
текла повсюду…

Он проснулся на постели в холодном поту, разорвал рубашку
на своей груди и в призрачном лунном свете посмотрел на свои
многочисленные шрамы… Откуда-то, из неведомого направления
доносились странные чавкающие звуки… черные волосы
зашевелились на голове рыцаря, когда он прислушался к темноте
и припомнил древние трактаты, которые глухими ночами изучал
в замке Сэкрикон, там говорилось о таких звуках…
о вурдалаках, которые их издавали… Он поднялся с кровати,
вдруг осознав, что жадное чавканье исходит из темного угла у
самых дверей… нет, жадное чавканье исходит из темного
коридора… неужели сейчас откроется дверь?.. нет, жадное
чавканье исходит из окна, откуда открывается вид на ночное
тихое кладбище…

Следующим утром неприятный Кэвин Лэнс отправил почтовых
голубей на материк. К тому времени в коридорах гостевого дома
шатались побледневшие и осунувшиеся за ночь лицами люди.
Бывший оруженосец озабоченно посмотрел на сэра Рэмарда
Глумдарка, покидавшего свою анфиладу комнат, и заметил, что он
плохо выглядит, весь невероятно бледный, — очевидно, как
и остальные плохо спал прошлой ночью. Странным, конечно,
казалось, что всем начали вдруг мерещиться кошмары, но тогда
Рэмард Глумдарк только покривил зубастым ртом и выразил всю
неприязнь проклятому негодяю, который наглым образом напрочь
позабыл о таком естественном нездоровом оттенке лица своего
господина. Бледность и худоба всегда отличали мрачного сэра
Рэмарда Глумдарка… Бывший оруженосец Кэвин Лэнс жестоко
ошибся на этот раз, далеко не в первый, а за ошибки надо было
платить…
В глубокой задумчивости сидели герои на старых камнях,
наваленных вдоль дороги, ведущей в темный лес. Повсюду
нависало туманное утро, а они сидели на старых потертых камнях
и раздумывали над тем идти или не идти им в поселение
охотников. Сэр Рэмард Глумдарк не видел в этом сложностей, был
раздосадован и готов был начать путешествие в любую минуту.
Но бывший оруженосец Кэвин Лэнс, как не один раз в последнее
время, развел пространные рассуждения (о, а поговорить он
любил в отличие от своего молчаливого господина) о пользе
и целесообразности такого предприятия как темное похождение в
поселение охотников. Никто не поддержал черноволосого бледного
рыцаря, — священник отец Агафон молчал и смотрел вдаль, словно
далеко унесенный мрачными мыслями прочь, а монах брат Ксорин
со счастливой улыбкой обнимал руками свой ненаглядный
сундук… Так и порешили, по-прежнему оставшись расхожими во
мнениях, послать к охотникам, проживавшим в темных лесах,
крестьянских мужиков, а самим терпеливо дожидаться их
прибытия…
Сэру Рэмарду Глумдарку надоело терпеть темные бесчинства
негодяя Кэвина Лэнса, поэтому он решил написать письмо
прекрасной жене Портупулюса Гремского, баронессе. Втроем среди
деревьев, подле гостевого дома, стояли они — седовласый
священник отец Агафон, монах брат Ксорин и неприятный бывший
оруженосец Кэвин Лэнс, тогда как мрачный черноволосый рыцарь
поднялся на второй этаж. Прошло не так много времени и Рэмард
Глумдарк вернулся к скучающим во дворе людям, чтобы прознать
как называли прекрасную жену Портупулюса Гремского по имени.
Священник отец Агафон задумчиво молчал, игнорировал рыцаря,
и тогда тот, повысив голос, и полагая, что седовласый
священник плохо слышит, закричал на него: «Как имя прекрасной
баронессы, жены Портупулюса Гремского?!.» Тогда не на шутку
ожесточился неприятный Кэвин Лэнс, схватился за рукоять своего
меча, и поскольку настойчивый Рэмард Глумдарк никак не
унимался, громко пригрозил тому: «Оставьте его в покое!..
Немедленно!!.» Монах брат Ксорин, прогуливаясь в тени деревьев
невдалеке, видел все это, видел как помрачневший рыцарь
замолчал, и ни на каплю не убавив злобности в глазах,
повернулся и направился в большой темный дом… Там он воссел
за столом и написал странное письмо прекрасной жене
Портупулюса Гремского, баронессе.

«Уважаемая Баронесса!
Не буду с Вами здороваться, добровечерствовать и тому
подобное потому, что не знаю, когда прилетят к Вам
голуби. Быть может, у Вас там праздничный светлый
день или же глухая волшебная полночь, когда Вы
нежитесь в своей белоснежной постели, быть может,
не одна, быть может и не вдвоем, но не смею
претендовать на познание… Прошу прощения, не знаю
Вашего имени, потому что два негодяя на нашем дворе
полностью игнорируют мое рыцарское достоинство.
Одного называют Кэвином Лэнсом, обнаглевшим моим
недавним оруженосцем, а другого — отцом Агафоном,
отъявленным приверженцем бога Адоная. Теперь,
баронесса, можете себе представить как нелегко
приходится моему большому рыцарскому достоинству,
обратите внимание — не говорю, что великому, ибо
польщу себе и Вам. Теперь, баронесса, можете себе
представить как нелегко было Вашему мужу,
Портупулюсу Гремскому с такими болванами и всем ихнем
островном поселением. Вот так он, бедный,
и скончался, и мы, бесславные, так и не знаем еще —
отчего. Мы, — те, которые были посланы сюда на остров
Св. Флауэрс, дабы познать смысл исчезновения Вашего
супруга. Мы — это покойный большой деятель черных дел
Ивил Мэлис и его пустоумный племянник лысый
Детт Мэлис. Тоже ныне покойный. Еще есть с нами пока
еще непокойный, но также неблагородный хэр, прошу
прощения, рука не поднимается обписать его сэром, ибо
на какой нафиг он — сэр? — монах брат Ксорин.
Все мы, о прекрасная, ожидаем прибытия барона.
Ха, подумалось мне, а не Ваш ли это нынешний супруг?
Тогда, быть может, тешу себя одинокой сладкой
надеждой, будто посетите нас своими прелестями и Вы.
Да будет Вам известно, что в темной нелюдимой комнате
покойного Ивила Мэлиса в его самых интимных вещах мы
нашли Ваш портрет. Я, по доброте душевной и восхищению
Вашей красотой, сразу же предложил отцу Агафону и всем
присутствующим прибабахнуть с Вами. Они, ненормальные,
не захотели Вашей красоты, а когда я, слегка обиженный
невниманием к Вашей достойной персоне, даже предложил
отцу Агафону натянуть Вас через темный плащ с
непонятными пятнами — плащ Портупулюса Гремского,
который висел почему-то на окне вместо бычьего пузыря,
они не захотели Вас еще больше…
Вообщем, подводя дело к концу, предлагаю Вам приехать
к нам в гости на ссылочный остров Св. Флауэрс. Здесь
мы все вместе встретимся с богиней темной любви
и черного колдовства, называемой в черных дремучих
лесах Маррой. Мы ждем Вас и трепещем при одной только
мысли о Вашем приближении. В чем, по сентиментальной
глупости своей, и надеемся.

Ваш покорный, пылающий страстью поклонник Вашей
красоты, рыцарь сэр Рэмард Глумдарк.»

Письмо он отправил, правда, так и не узнал, что случилось
после, в ответ на его послание, когда по истечении двух дней
на пустынный берег острова Св. Флауэрс высадился воинственный,
устрашающего вида барон в сопровождении двух десятков
вооруженных до зубов арбалетчиков… Сэр Рэмард Глумдарк так и
не узнал этого оттого, что вступил в последнее кровавое
противостояние с неприятным Кэвином Лэнсом, противостояние,
приведшее его навстречу блестящей победе… и собственному
бессмертию…

Потом пришли трое охотников, держа стрелковые луки за
спинами. Мрачный сэр Рэмард Глумдарк попробовал было их
приветливо встретить, но гадкий Кэвин Лэнс выманил главного
охотника в сторону — на пару сокровенных слов, и популярно
объяснил, чтобы черноволосого славного молодого рыцаря
игнорировали напрочь оттого, что он — сумасшедший…
На старом кладбище они раскопали могилу нелюдимого ученого
Виллифорда и начали слагать его костяные останки, дабы
прознать истинную величину его скелета и сравнить с тем
мертвым застывшим телом, выловленным из моря накануне черной
ночью. Негодяю Кэвину Лэнсу понадобилось длинное полотно
ткани, где он, руководя грязным трудом, хотел разложить кости,
и тогда он позарился на великолепный черный плащ сэра Рэмарда
Глумдарка, и получил на такое предложение грубый отказ…
Потом охотники долгое время ползали по земле среди скал.
Неприятный Кэвин Лэнс, священник отец Агафон и монах брат
Ксорин тоже были там. Охотники ползали на коленях и пытались
найти то, что не нашел сэр Рэмард Глумдарк прошлой черной
ночью. А он стоял над ними, такой высокий, худощавый и
мрачный, и покровительственным тоном объяснял им, мол, полно
ползать по земле как поганым нищим, а раз уж ползают, так
пусть целуют своими узкими губами его длинные черные сапоги
выпестованного аристократа. Тогда старший охотник,
пригнувшись в редкой траве, побагровел от едва сдерживаемого
гнева, а бывший оруженосец Кэвин Лэнс, обнажив свой длинный
меч, пригрозил, что арестует Рэмарда Глумдарка и отныне он
вообще запрещает ему появляться у деревни ближе, чем на
расстоянии двух сотен метров от поселения… Мрачный и злой,
Рэмард Глумдарк издали наблюдал за дальнейшими поисками и
суетой и так и не увидел как обнаружили потайную пещеру,
в которой хранились несколько старых книг по применению черной
магии, и которые монах брат Ксорин хотел прибрать своими
трясущимися руками…
Сэр Рэмард Глумдарк, конечно, плевал на распоясавшегося
внезапно слугу. Поэтому он не только успешно преодолел
невидимую запрещенную границу протяжением в две сотни метров,
но и спокойно, никого не трогая, сидел за столом на первом
этаже большого гостевого дома и сытно поедал кашу. Появление
неприятного Кэвина Лэнса в сопровождении троих охотников,
монаха брата Ксорина, священника отца Агафона и прочих
прихвостней несколько помешало его завтраку. Он как раз шумно
пережевывал пищу и подносил ко рту свою любимую полную
столовую ложку, когда бывший оруженосец Кэвин Лэнс дико
закричал «Я вас предупреждал!..» и нарушил тишину в доме.
Потом он выхватил железный меч и оглушительно добавил:
«К бою!..» Мрачный сэр Рэмард Глумдарк и бровью не повел в
ответ, а лишь отчетливо произнес негодяю: «К заду!..»
И это были его последние добрые слова потому, что негодяй
Кэвин Лэнс отступил назад, явно что-то перепутав, и отдал
злым охотникам, у которых давно почесывались руки и еще
кое-что, наверное, команду стрелять. Здоровенные мужчины
подняли свои стрелковые луки и сэр Рэмард Глумдарк услышал как
шелестят стрелы, несущиеся навстречу ему… и понял, что это
был его последний нелепый сон…

Он открыл глаза в темной-темной комнате, за окнами которой
была черная непроглядная ночь. Бледный, он лежал на широкой
кровати под тяжелым темным балдахином и ощущал запах той,
которая была здесь прежде и которая теперь пряталась где-то
в темных покоях замка. Могло быть так, что она отправилась
навещать старинные поместья, стерегущие свои волшебные тайны,
и тогда ему предстояла возможность найти ее, ненаглядную,
там…
Бледный юноша медленно поднялся с постели, потянулся всем
своим телом, и подошел к окну. Ему было отнюдь не восемьдесят
пять лет, а неизмеримо больше. Он не помнил своего имени,
однако он не тревожился об этом. Глядя на бескрайние волшебные
дремучие леса, распростершиеся повсюду от каменных стен замка,
он слабо улыбнулся, он знал, что его ожидает путешествие во
мраке черной ночи, ночи, которая, быть может, не завершится
никогда, а путешествие повторится не один раз…
Нужно было подготавливать экипаж из четверки вороных
лошадей для ночного путешествия в поисках красавицы, от
сладостной красоты которой леденело сердце. Обо всем этом
нашептывали ночные страхи, об этом говорили ночные глухие
аллеи парков, куда ходил черноволосый юноша с прекрасными
знатными дамами и нежные белые шеи которых он пробовал
на вкус…
—————————————————————
Text by Groom **
—————————————————————