DM: Максимиллиан Вишневский
—————————————————————-
воин Буран: Евгенион «Groom» Кононенко
вор Ганс: Мийхаил Воропай
—————————————————————-

Первый отыгрыш модуля начинался 23 октября 2000 года как шуточный и пробный, там же участвовал Кириллиус «Mjr» Кобец, но тогда никто еще не знал, что последует его неоднозначное продолжение…
—————————————————————-
30 октября 2000 года 01(02)
—————————————————————-
Таверна развалилась.
Соловей-сидящий-на-ветке скрылся в северной части поселения. Буран и Ганс направились на юг по улице, идущей среди многочисленных домов. Буран был изрядно потрепан. С собой он нес «длинный меч» и заплечную сумку. Ганс, казалось, выглядел получше.
Вскоре сзади их кто-то окликнул. Ганс, похоже из осторожности, спрятался за ближайшим углом проулка. Буран повернулся и стал ждать, как оказалось, хоббита Сэма с огромной форелью на плечах. Они решили идти в южные края, чтобы примкнуть к каравану и попасть в ближайший крупный город. Тогда Ганс
незаметно присоединился сзади.
Хоббит не очень хорошо себя чувствовал после драки в таверне и поэтому Буран предложил временно понести его рыбу. Хоббит разрешил, но рыбу попросил понести и Ганс. Тогда Буран отдал ему рыбу. Сэм посмотрел на это исподлобья, но ничего не сказал. Ганс спрятал рыбу в рюкзак. Потом Буран, расчувствовавшись, предложил хоббиту понести и его «короткий меч», на что хоббит пожелал услужить воину таким же образом, но в отношении уже «длинного меча». Буран этого не понял и услуги замялись.
Хоббита также расспросили о местных достопримечательностях в
радиусе нескольких лиг, но сообщил он немногое. На заставе
охранники недобро взглянули на компанию. Буран выкрикнул им
нелепую реплику.
Дорога уходила на юг, среди необъятных полей пшеницы.
Разговор достиг своей критической точки, когда герои, отведавшие
незадолго до этого рыбы (половина рыбы от хвоста досталась Сэму,
половина до головы — Бурану, а сама голова — Гансу), условились
заняться разбоем. Т.е. сделать засаду у дороги и ждать, когда
кто-то неудачливый пройдет мимо. Ганс лег на дороге,
прикинувшись раненым, при этом голова его находилась в пшенице.
Сэм спрятался с одной стороны дороги, Буран с другой, подле
распростертого Ганса. Стали ждать.
Наконец вдали появились две фигуры, внешне напоминающие
монахов. Они приостановились над Гансом, начали жестикулировать
и разговаривать. Тогда Буран выпрыгнул из кустов с мечом в руках
и грубо осведомился, нет ли у них золотой монетки для
доблестного файтера.
Один старик тотчас его обездвижил магией. Ганс зашевелился.
Хоббит — это было видно по раздвигаемым росткам пшеницы — быстро
зашуршал прочь. Второй старичок наслал тучу насекомых на Ганса.
Потом монахи зашагали прочь, в направлении поселка.
Буран предложил свершить еще одну попытку. Пострадавший от
укусов Ганс неохотно согласился. При этом он особо помянул
усверкавшего хоббита. В этот раз на дорогу лег Буран. Новое
место находилось где-то в сотне метров от старого. Через час со
стороны поселка в большом облаке пыли показался конный отряд.
Буран сразу же сполз в пшеницу. А Ганс зачем-то выскочил метрах
в десяти перед во весь опор мчавшейся кавалькадой. Ганс
размахивал руками, вероятно пытаясь их остановить. И едва успел
отпрыгнуть в сторону, когда отряд с воплями: «Прочь с дороги!»
пронесся мимо. Тогда Буран улегся вновь и ждал уже около трех
часов, даже песни начал петь. Наконец ближе к вечеру с южной
стороны показались три карлы. Буран медленно сел со словами:
«Сейчас я буду вас оскорблять».
Карлам это не понравилось, мало того они почему-то в сумерках
признали в воине мертвеца. Ганс выскочил из кустов и начал их
приготовлять угрюмыми словечками к неизбежному. А Буран в конце
всего этого многозначительно добавил:
«Так что приготовьтесь к изнасилованию».
Карлам это не понравилось еще больше. Они вытащили топоры и,
не обращая внимания на предостерегающие крики Ганса, двинулись
вперед. Тогда Буран побежал. Ганс немного замешкался, но тоже
ретировался. Вскоре ни с чем и заночевали…
Утром отведали последние запасы рыбы, после чего Буран два
часа мастерил маску из остатков рыбьей головы. Маска получилась
неплохая. Двигаясь на юг по дороге, двое спутников заметили
вдали кучку крестьян. Буран натянул маску и спустя несколько
мгновений наслаждался эффектом устрашения. Крестьяне
предпочитали обходить его стороной, благо двигались на север.
Ганс попытался их о чем-то спросить и тогда бедные люди не
выдержали — побежали прочь…
Когда подошли к тому месту, где дорога сворачивала на восток,
Буран снял маску. Поля уже были пусты, на них ничего не росло. В
восточной стороне появилось небольшое поселение крестьян. Буран
снова надел маску, отпугивая прохожих. Иногда он даже резко
наклонялся и рычал им на ухо. Ганс тем временем выведал
информацию о дальнейшем пути. Он проведал, что недалеко есть
паром, который может переправить их на противоположный берег
реки, протекающей рядом. На другом берегу стоял лес
протяженностью в десять километров. Дальше — Сторожевой Город…
В этот момент возопили крестьяне — их окончательно напугал
Буран. Пока грозный люд собирался на бой в поселке, Буран снял
маску. Крестьяне вернулись с вилами. Всего их было человек
тридцать. Они начали обвинять Бурана и выгонять его из своих
земель. Воин круто обложил их последними словами. Тогда они
рванулись к нему и он побежал. А Ганс, что называется, попал под
горячую руку… Добежав до парома первым, Буран, не
останавливаясь, бросил паромщику один золотой и запрыгнул на
борт. Вскоре подоспел и Ганс, и судно отчалило. Паромщик,
конечно, был рад. Правда, Ганс лишил его какой-то мелочи…
В лесу Буран опять нацепил маску. Впереди шел Ганс. Если не
считать однажды обвалившейся сверху сухой увесистой ветки, все
прошло обыденно. Шествовали по узкой тропинке, внемля звукам
природы…
Когда лес кончился и показался Сторожевой Город, Буран снял
маску. Ганс, тем временем, добрался до ворот, где стояли двое
солдат. Он тотчас же начал их о чем-то выведывать. Потом
подоспел Буран, приветствуя солдат: «Здравствуйте, девочки».
Последние стали возмущаться, но в город пустили. Напоследок,
уже минуя городскую арку, Буран крикнул солдатам: «Пока,
девочки!». Вот тогда-то из караульной, что внутри двора,
примыкавшего к воротам, выскочили солдаты и схватили воина. Ганс
запротестовал и хотел за два серебряных вернуть свободу Бурану.
Но солдаты взяли его за попытку подкупа. Инвентарь героев
отобрали, а их самих бросили в тюрьму…
В тюремной камере сидели: некий поэт, напевавший и смотревший
в окно; пьяный карла в состоянии дремоты; пятеро людей, играющих
в наперстки и трое хоббитов. Буран был минут на десять доставлен
туда раньше, чем Ганс и поэтому успел пообщаться с поэтом. Начал
он с того, что стал подпевать своим раскатистым рыком. Поэту это
не очень понравилось. Буран подошел к пятерке играющих и немного
понаблюдал за игрой.
Когда в камеру бросили Ганса, Буран присел у стены и смотрел
вокруг. Ганс завел беседу с поэтом. Ганс сообщил ему, что он
купец, сопровождающий караван. Казалось, поэт не очень поверил в
это, взглянув на одеяние Ганса. Пьяный карла поднял голову и
произнес:
«Буран-Буран, кого буранить будешь?»
Буран возмутился и проломил ему голову, ударив его о стену.
Заключенные тотчас подняли вой и навалились на воина, опрокинув
его. В камеру вбежали охранники и уволокли Бурана в одиночное
помещение.
Оттуда Буран мог бы вырваться погнув решетку окна, но, к
сожалению, окно было слишком узкое, чтобы пролезть. Тогда Буран
начал рычать в окно. Прибежали трое охранников и отвели его в
карцер, где он и пробыл до утра.
Утром Гансу с помощью подкупа служащего тюрьмы удалось
бежать. Это случилось, когда выдавали еду заключенным… Бурана
повели на суд через площадь. На второй раз ему удалось порвать
веревки и скрыться в шуме базара. С собой у него кроме обычной
одежды была кольчуга. У Ганса не было ничего…
На базаре, спасаясь от преследовавших его стражей закона,
Буран украл рогатый шлем. Он нацепил его на голову и помчался
прочь. Возможно, он полагал, что шлем помимо прочего защитит его
от любопытных глаз. Ганс тоже двинулся на базар, где
похитил серебряную цепочку, нож для нарезания хлеба и, наконец,
саму буханку хлеба. Он пытался продать драгоценность купцу с
востока, но тот что-то заподозрил и, отобрав последнее, прогнал
прочь.
Вскоре герои встретились. Ганс не сразу опознал Бурана, но
последний известил его шепотом. Посовещавшись, они решили
ограбить небедный дом. Вскоре, нашли такой. На свою беду, хоть
им это и не было ведомо, здание с флагом и решетчатой оградой
оказалось домом начальника тюрьмы. Они решили воплотить замысел
ночью, поэтому пока отправились в парк, где и заснули.
—————————————————————-
1 ноября 2000 года 02(03)
—————————————————————-
Когда спустилась ночь, герои подошли к главным воротам. Дом
был окружен толстой чугунной решеткой. Виднелись два окна по
обеим сторонам парадной двери, что за оградой. Дом был
двухэтажный. Ганс, будучи полуэльфом, даже различал некоторые
детали во тьме окон. Потом он ринулся в обход по правой стороне,
чтобы осмотреть здание тщательнее. Мимо него во внутреннем дворе
пробежала два раза сторожевая собака. Он не мог определить одна
ли это и та же, но почему-то пришел к выводу, что две разные.
Впоследствии так и оказалось. Ганс, в конце концов, взломал
заднюю дверь дома и вошел в сумрачный коридор…
Тем временем Буран шумно поколотил в ворота. Никто не
откликнулся. Тогда Буран, дождавшись когда пробежит невесть
откуда взявшийся сторожевой пес, проскользнул во двор и
подкрался к правому окну. Окно было зарешечено. Буран сорвал
решетку и разбил стекло. Быстро влез внутрь. С левой стороны
дома послышался лай собаки. Буран поспешил к одной из двух
дверей, которую он различил во мраке. Заметил он и столик, на
котором кажется что-то лежало. Буран осторожно пробрался в
следующую комнату. Здесь было три двери и множество шкафов.
Убедившись, что противоположная от входа дверь заперта, воин
обыскал комнату. Ему удалось найти 4 серебряных и 30 медных
монет. В одном из шкафов Буран нашел одежду. Он переоделся,
нацепив льняную рубаху, потом свою неизменную кольчугу и куртку.
И опять надел шлем. Потные носки оставил в шкафу и закрыл
дверцу. Потом направился к двери слева.
Ганс, выйдя в коридор, заметил две лестницы, ведущие на
второй этаж по обеим концам холла. Он вышел в дверь, оказавшуюся
рядом. За ней оказалась оранжерея, освещенная мягким светом
четырех каминов в углах. Пять рядов различных растений
приковывали внимание. Ганс безуспешно поискал и вернулся в
коридор. Он передвигался бесшумно и посетил еще некоторые места.
В оружейной комнате, что была рядом с оранжереей, он увидел
топор, доспехи, саблю, «утреннюю звезду», меч и щит.
Раздосадовавшись, что нет ножей, он взял саблю и полез на второй
этаж.
Буран попал в оранжерею и двинулся вдоль растений
исследовать. На одной из стен он нашел незажженный факел и взял
его с собой. Он шел вдоль рядов растений. У третьего ряда,
где-то на середине пути, воин был схвачен врасплох петельным
растением. Ему удалось вовремя отпрыгнуть и избежать смертельных
захватов. Происшедшее не понравилось Бурану, и он вышел через
боковую дверь к двум лестницам на второй этаж. Он не заметил
дверей в оружейную комнату и начал подъем.
В комнате, где он оказался, было две двери, одна прямо, а
другая справа относительно лестницы. Буран попробовал правую,
которая оказалась запертой. Буран набросился на нее, пытаясь
взломать и издавая массу шума. Дверь не поддалась и воин отлетел
вниз по ступеням. Благо ничего не сломал, но дом незаметно для
героев пробудился. Многие услышали громкие звуки, в том числе и
Ганс. Он сразу же спрятался в тени одной из комнат второго
этажа, той что следовала за дверью прямо. Буран опять поднялся
на второй этаж и вышел в другую дверь — прямо. Ганса он не
увидел, а Ганс не распознал Бурана. Или не захотел высовываться.
Буран осмотрелся и скользнул в следующую комнату справа. Там он
начал искать. Он был не удивлен, когда в комнату кто-то вошел,
отбрасывая потоки света. Это оказался хозяин с двуручным мечом и
в кольчуге. Хозяин позвал громогласно: «Голем ко мне!». Буран
бросился прочь и выскочил в столовую.
Ганс, тем временем, начал взламывать сопутствующие двери.
Таким образом за одной из дверей он встретился лицом к лицу с
женщиной в халате. Она была красива. Ганс хотел было ее
оттолкнуть и закрыть дверь, но, повинуясь внезапному порыву,
схватил ее в заложницы и продолжил обыскивать дом. Среди прочего
он наткнулся на дверь с совершенным замком…
Буран, используя длинный стол как преграду, держался на
удалении от хозяина. Понимая, что появление голема будет скорым
и неминуемым концом авантюры, Буран попытался взломать решетку в
окне. Это ему не удалось. Бросившись вдоль стола, который
поворачивал налево за угол, воин увидел еще одно зарешеченное
окно. За ним уже гнались начальник тюрьмы и голем. Буран
вывернул решетку и свесился в окно, держась руками за
подоконник. Подоспевший хозяин не успел его рубануть мечом —
Буран прыгнул вниз… и удачно приземлился. Он тотчас же заметил
несущегося ему навстречу сторожевого пса. Он побежал прочь, к
разбитому окну на фасаде здания. Он влетел в него, однако следом
запрыгнула и собака. Буран хотел пробежать во вторую комнату со
шкафами и закрыть дверь, чтобы собака не увязалась за ним. Но он
не успел — пес оказался ловок. Буран опять вернулся в первую
комнату и опять не успел захлопнуть дверь. Тогда он снова
выбежал во вторую и на этот раз захлопнул дверь прямо перед
носом собаки. Послышались тяжелые удары на дверь, удерживаемую
Бураном. Воин опрометчиво бросился в оранжерею и находу зажег
факел в одном из каминов. Сторожевой пес бежал следом. Вспомнив
о дереве, Буран ринулся в тот злосчастный ряд растений, так как
оружия у него не было, впрочем как и сил, и другого выхода. Он
решил сделать ставку на свою ловкость. Однако и он и собака
были пойманы деревом. Буран поджег собаку и ветви дерева. Собака
умирала страшно, а вот дерево горело плохо. Буран вломил ему
кулаком, что-то сломал, но до зубастого рта оставалось немного.
Однако Бурану удалось вырваться, и он побежал к лестнице.
Ганс столкнулся с хозяином и големом в нелепой ситуации — с
очнувшейся красоткой на руках.
Хозяин закричал:
«Отпусти ее и ты умрешь легко!»
Ганс не послушал, и тогда начальник тюрьмы метнул магический
нож. Нож вонзился в правое плечо Ганса, который охнув, выпустил
женщину. Он чудом прорвался сквозь заслон, и скатившись по
лестнице, столкнулся с Бураном. Буран держал горящий факел в
руках и сказал: «Бежим отсюда!» И они побежали… Через заднюю
дверь, где их ждала вторая собачка. Оби побежали к старому-
знакомому разбитому окну, на ходу потушив факел. У парадной
двери их ждал хозяин с двуручем и зловеще улыбался…
Предстоял выбор.
Ганс прыгнул в злополучное окно и попал прямо в загребущие
лапы огромного туповатого голема. У голема была широкая улыбка
идиота и полный рот обильно капавшей слюны. Доблестный Ганс
начал тужиться в похвальной попытке освободиться, но его деяния
пропахли тщетой…
Буран не видел этого, но предпочел бежать обратно. Он
небезосновательно предполагал, что не выстоит в схватке с
хозяином. Да и в окно сигать надоело.
За углом дома Буран увидел сторожевого пса (из выживших), что
во весь опор несся на него. В слепой и, к сожалению,
единственной надежде проскочить, воин ускорил темп бега.
Животное прыгнуло и прорвало острыми клыками кожу на груди
здоровяка. А потом все осталось позади.
Проклиная многочисленные ранения в разных местах, Буран
перемахнул через заднюю стену и был таков. Пробежав несколько
ярдов, затерявшись среди построек, он отправился в досточтимый
парк. Там он решил отдохнуть и дождаться утра…

На следующий день Буран подумал о временной, но кровавой,
возможно грязной, и хорошо оплачиваемой работе. Особенно
изматывала конвульсивная мысль, что у него нет оружия. Только
рогатый шлем, который отпугивал прохожих. Да и тот пришлось
спрятать в кустах вместе с курткой (на которой был герб
начальника тюрьмы вышит), когда в одном из объявлений он прочел
о том, что его разыскивают. И именно по этим предметам.
Работу он нашел. В городе существовала некая служба, которая
добывала сильный яд огромных скорпионов, что водились в
близлежащей пустыне. Предстояло пойти в одном из отрядов и
принести яд. Вся экипировка предоставлялась конторой.
Буран поговорил с работодателем и неделю прозябал в
абсолютном покое. Его раны исцелил опытный лекарь, а новыми
знакомцами стали Бэрд-лучник и Атан-копьеносец. Оба являлись
опытными воителями и не менее опытными пропойцами. Они знали
много интересных боевых историй.
В тот день, когда отряд отправился в путь, Буран увидел
Ганса. Последний был приговорен к тому, чтобы быть живой
приманкой для скорпионов. В целом, его шансы выжить
приравнивались к нулю.
Буран неприметными знаками обнадежил воришку в удачном
исходе. Это случилось у восточных ворот, где они и встретились.
Буран наслаждался своим самочувствием и снаряжением.
Всего в отряде было 6 человек: Атан-копьеносец, Бэрд-лучник,
Буран, Ганс-приманка и двое угрюмых типов в качестве охраняющих
и сопровождающих. Они сразу показались Бурану лишними, и он
решил, что им осталось недолго ходить в этом мире. Это означало
только одно: рано или поздно от них придется избавиться.
Весь день передвигались на верблюдах вглубь бескрайних
песков. Пустыня была безжизненна, как стон проклятой до черна
души… Когда наступила ночь остановились на привал. Разожгли
костер и дежурили по очереди. Тогда-то и случилось это
нелицеприятное для честного файтера действо.
Во время своей службы, которая должна была длиться 90 минут,
Буран тихонько прирезал угрюмых типов. И дал возможность убежать
Гансу, благо теперь было на кого пенять. Ганс, конечно, был не
промах — уволок за собой и одного из верблюдов. Буран прикинулся
глухим и спешно вернулся к костру, собираясь обобрать трупы
позже.
Когда Атан и Бэрд проснулись и увидели, что произошло, они
страшно кричали. Но поверили, что Буран здесь ни при чем. Они
обобрали трупы (Буран онемел видя это) и закопали их. Оставался
один верблюд.
Утром началась охота. Героев было трое, и они посчитали
нецелесообразным возвращаться в Сторожевой Город без того за чем
пришли, да еще потеряв и людей.
…За одним из песчаных барханов показались гигантские
скорпионы. Они внушали неотвязный страх, они неотвратимо ползли
навстречу многоголовой судьбе. Их ядовитые жала извивались,
словно змеи, готовые к атаке.
Атан развернул копье и вышел из-за небольшого валуна, где
прятались герои. В палящем воздухе застыли ругательства Бэрда.
Буран обнажил меч.
Атан неторопливо шествовал, приближаясь к монстрам. Его
длинные волосы развевали дуновения смерти. Бэрд взобрался на
камень и приготовил лук. Буран вышел с другой стороны валуна и
передвигался несколько правее Атана.
Когда копьеносец остановился, скорпионы накинулись на них.
Буран сражался против одного монстра, а Бэрд и Атан сдерживали
троих. Лилась кровь, слышались крики и шипения, но герои
умирали.
Первым пал храбрый Атан, почти искромсав двоих врагов. Когда
же смерть настигла и Бэрда, Буран поверг своего противника.
Слыша захлебывающуюся агонию лучника, воин отрубил хвост и
осторожно спрятал его в бэкпэк. Обернувшись, он увидел как двое
скорпионов устремились в его сторону. Но потом он понял: они
разрывали останки. Запрыгнув на верблюда, Буран отъехал на
безопасное расстояние. Борясь с искушением подобрать что-то от
места бойни, он еще долго разглядывал безумных тварей. Потом,
внемля гласу рассудка и порешив не испытывать судьбу, поехал
обратно. В Сторожевой Город…

Ганс возвращался обратно тяжело. Едва не сбившись с пути, он
убил верблюда недалеко от города, где его не было заметно, и
закопал все нескоропортящиеся съестные запасы. Место отметил
длинным лоскутом выступающей из песка черной ткани.
Ему посчастливилось перелезть через стену города не
наткнувшись на часового. Внутрь, на улицы города, он спустился
по веревке. Благо все творилось на восходе, когда еще не
рассеялся ночной мрак.
Пыльный и оборванный, Ганс появился снова на территории
злосчастного города. Теперь судьба привела его в таверну
«Красный огонь». Здесь он услышал местные сплетни и отыграл
немного монет.
Здесь его подстерегала очередная усмешка судьбы…

Буран вернулся в город едва живой от смертельных укусов
скорпиона. Но он успел вовремя. Ему заплатили честно
заработанные 20 золотых монет и вылечили. В качестве особого
дара оставили верный меч.
Набрав полную грудь свежего воздуха, Буран почувствовал себя
совершенно другим человеком. А не зажить ли по-доброму? —
подумал он. И тотчас ему захотелось отчаянно-сумасбродного
приключения, где можно забыть обо всем. Даже про тот массажный
салон, который он хотел открыть и потчевать там благородных
эльфиек…
На улице Морга 7 его ждала очередная усмешка судьбы.
—————————————————————-
6 ноября 2000 года 03(04)
—————————————————————-
бард Мориарти: Кириллиус «Mjr» Кобец
маг-некромант Фауст: Александир «Stalker» Зубченко
—————————————————————-
Там проживал эльф по имени Офферон, который и открыл дверь.
Он поведал о страшном подвиге, что предстояло им совершить. Им
нужно отправиться в древнюю крепость эльфов под названием Барад-
Тирит. Никто не возвращался оттуда. Мертвые надежно стерегут
свои секреты… Офферон прочитал предсказание.

Только прошедший через все испытания
И оставшийся щедрым, а также не жадным,
И победивший нежить Светом иль Тьмой,
В конце получит все, что пожелает.

Офферон снабдил обалдевшего Бурана всем необходимым, взял
лук, стрелы, меч, и они отправились в таверну «Красный огонь».
Нужно было набрать еще несколько человек.
Ведь поход обещал быть опасным…

В многолюдной таверне «Красный огонь» воришка Ганс встретил
соловья-сидящего-на-ветке. Последний, правда, уже представился
своим настоящим именем — Мориарти.
Казалось с тех пор прошла целая вечность. Мориарти припомнил
Ганса и воздал ему достойную похвалу под аккомпанемент гитары.
Произносимая речь была столь шумной, что посетители неистово
обернулись. Ганс, как всякий истый вор, предпочитающий
оставаться в тени, конечно, не возрадовался. Но хитрый бард,
казавшийся весьма воссиявшим, садился потом на место со словами:
«Ну вот! Теперь тебя действительно знают все!»
В это время на входе замаячили две фигуры. Ганс окликнул одну
нестандартно большую, коей оказался воитель Буран. Тот что-то
прорычал в ответ и приблизился. Офферон нашел еще двоих
авантюристов, но по-прежнему оставался спокоен.
Он посвятил Ганса и Мориарти в свои планы. Снова было
зачитано предсказание. Снова пересказана история восточных
эльфов, которые отступая от вражеских орд, сотворили Бастион
Последней Надежды — Барад Тирит. Сокровища, покоящиеся там могли
быть поистине бесценны…
Неизвестно как рядом с четверкой возник маг. Впечатление он
производил чрезвычайно мрачное. Весь в черном, пахнущий сырой
землей и мертвыми насекомыми. Он прохрипел о желании пойти с
ними.
…Когда Офферон, отдав последние инструкции, покинул
таверну, герои некоторое время совещались. Они обратили внимание
на недавно пришедшего начальника тюрьмы с двумя охранниками.
Ганс занервничал и загримировал лицо. Буран, помятуя о том,
что в свое время был сокрыт рогатым шлемом, поинтересовался у
начальника, не хочет ли он составить им компанию в их будущем
походе. Начальник тюрьмы не согласился. Он жадно поедал пищу.
Ганс просвятил барда Морирарти, что хорошо помнит тот нож,
висевший у начальника на поясе. А маг-некромант, пристально
всмотревшись, объяснил, что этот нож магический. И кольчуга
тоже.
Мориарти напрягся и пожелал получить кольчугу. Также ничего
не имея и против ножа. Он запел песню в честь доблестного
начальника городской тюрьмы. Не сразу ему удалось задуманное:
смысл витиеватых фраз с трудом доходил до охмелевшего хозяина.
Потом он расчувствовался и подарил таки барду магический нож.
«Ну сейчас мы его раскрутим!» — с улыбкой провозгласил
Мориарти, сам не веря в это. И отказался от затеи. Но мысли о
магической кольчуге не оставили его. Мориарти надеялся получить
ее другими методами. Некромант Фауст почему-то думал также.
Может быть это и заставило их двоих последовать за
начальником тюрьмы в бордель под названием «Обнаженная
эльфийка». Хотя причины могли быть и иные… Ганс пошел спать,
поскольку не имел достаточной суммы для оплаты входа в
вышеупомянутое увеселительное заведение. Нужно было отдать 10
золотых монет. Буран хоть и имел необходимую сумму, но
пожадничал. Еще ему не давали покоя грезы о походе в следующий
день, поэтому он тоже пошел спать.
В бордели Мориарти и Фауст посмотрели шоу. В числе
выступавших на подиуме была чувственная блондинка с невероятным
обаянием. Ее сопровождали две черные малышки. Все трое
потрясающе двигались…
Мориарти увел с собой в покои златовласку и потерпел полный
крах. С диким воем, осыпаемый проклятьями звонкого голоска, он
вылетел по лестнице в общий зал на первом этаже.
Фауст убил свою негритянку в одном из коридоров. Он спрятал
тело и голый прокрался к комнате, где нашел любовное пристанище
начальник городской тюрьмы. Фауст притаился подле дверей и
осторожно прислушался. Оттуда раздавался веселый гомон и смех.
Некромант приготовил нож, на котором стекала кровь предыдущей
жертвы, и постучал. Веселые голоса немного смолкли и в
образовавшейся звуковой лакуне, некромант отчетливо услышал как
темные капли с лезвия стучали об пол…
Когда дверь распахнулась, Фауст уловил очертания хозяина в
кольчуге на голое тело и с двуручем в руках. Внезапность
была верным союзником мага. Он резко устремил нож к горлу
противника, но досадно промахнулся.
Кровоточащий порез разъярил начальника как здорового быка.
Воздев огромный меч, он погнался за обнаженной ускользающей
фигурой мага. Сквозь многие коридоры мчались они. Безумный рев
начальника тюрьмы оглашал интимные закоулки бордели. Двое
беглецов казались со стороны жадными любовниками…
Конечно ничем хорошим это не окончилось. Мориарти великодушно
огласил прибытие голого начальника тюрьмы в общий зал. А когда
тот прибыл, да еще и в арьергарде голого мага, что наводило на
недвусмысленные размышления, поднялся невообразимый шум.
Начальник познал настоящий позор. И это после недавней беды,
постигшей его жену и дом. Его посадили в тюрьму.
«Ох там зэки его отделают!!!» — потешался Мориарти, когда и
его вместе с Фаустом тоже сажали в тюрьму… Неведомым образом
эльф Офферон прознал о случившемся и освободил их. Бывшие
заключенные дали обет, что привезут магический предмет, как дань
правительству Сторожевого Города…
На следующее утро приключенцы собрались в путь. Встреча
состоялась в ранее условленном месте, подле Восточных Ворот.
Буран и Ганс увидели Офферона, четырех загруженных верблюдов и
немного потрепанных Мориарти и Фауста. Последние ничего не
сказали о происшедшем накануне, поэтому Буран счел, что
повеселились они на славу.
До крепости Барад-Тирит оказалось два дня пути. Ничего
особенного не случилось и дорога осталась незаметной, вот только
сильно палило солнце.
Вход в подземные недра крепости скрывала заколоченная досками
дверь. Она была сработана в небольшом строении с вертикальными
стенами. Лишь задняя стена покато уходила вниз. Крыша была
плоская…
Маг-некромант без излишних промедлений сорвал дверь своими
колдовскими штучками. Буран лишь укоризненно повел могучими
плечами.
Внутри стелилась длинная темная лестница. Снаружи — яркий
солнечный день. Герои подожгли факела и начали спуск. Отсыревшие
ступени привели их в зал с тремя деревянными дверями. Все двери
были заперты и не в умениях Ганса было их открыть.
Долгие споры о том, в какую дверь идти — левую, правую или
вообще напрямую — дали однозначный результат. Нужно было
пробовать путь вперед. Буран обрушил на деревянную поверхность
свой длинный меч и отщепил изрядный кусок. Потом навалился всем
телом и проломил вход. Остальные окружили его неровным
полукругом. Буран поднял пылающий факел и ступил в открывшуюся
темную комнату.
У дальней стены лежали полотна материи. А впереди, прямо на
воина, шагали с хрустом в костях пятеро скелетов. Они
ожесточенно размахивали мечами. Буран швырнул горящий факел в
сгущения ткани, полагая зажечь ее и объявившихся противников. Но
материя горела плохо, зато скелетоны подходили все ближе. Буран,
сжимая в руках меч, отступил назад — туда, где ждали его друзья.
Враги могли проникать только по одному, уж слишком узок был
проем для большего количества. И получали они на славу. Буран
крушил неистово, Офферон стрелял из лука, Мориарти посохом
добивал падаль. Ганс с Фаустом страховали…
Под волнами материи оказались залежи эльфийских луков и
тетив. Герои деловито копошились там, когда услышали неистовый
грохот. То Буран, силившийся узреть тот самый свет истины,
ломился в очередную дверь. Так повторялось несколько раз и
остальным героям приходилось содействовать ему. Ведь никто не
ведал какая опасность могла находиться рядом.
Еще три битвы со скелетами поджидали их. В тех помещениях
скелетоны охраняли склады мечей, щитов и копий. Воитель Буран
забрал на память один клинок, истерзанный рунами. Многочисленные
щиты оказались всевозможных форм и очертаний…
Отдельного упоминания требует история, происшедшая в чертоге
с пьедесталом. Вероятно, некий волшебный атрибут находился там.
Страшная суматоха поднялась из-за него. Каждый из приключенцев
видел в нем нечто абсолютно желанное для себя.
Первыми на это чудо наткнулись Мориарти и Фауст. Некромант
разглядел как на каменном пьедестале возлежала древняя,
испускавшая жуткое колдовство, магическая книга. Высокий бард
увидел вожделенную кольчугу, словно только что снятую с самого
начальника тюрьмы. Соблазн был весьма велик, и бард Мориарти
принялся надевать доспех.
Маг Фауст оторопел, он не мог поверить своим глазам: по всем
признакам приятель водружал на плечи заветную книгу. Некромант
закричал… Каждый перетягивал атрибут себе, пока неясное
подозрение не подкралось в их сердца. Кажется они начали
понимать коварность чьего-то замысла, но все испортил Буран.
Он с неистовым рыком и двумя мечами в руках появился на
пороге. Фауст и Мориарти стали немыми свидетелями того, как
глаза огромного безумца выползают из орбит. Воитель Буран
уставился на магический предмет… Потом все произошло
мгновенно.
Громила в два гигантских прыжка оказался рядом и выхватил
книгу-кольчугу. На губах файтера стекали неиссякаемые слюни. С
истеричными воплями Буран побежал обратно. Его заметили Ганс и
Офферон. Буран приближался к лестнице, что вела наружу, а по
пятам гнались Фауст и Мориарти. Они кричали, чтобы воин
остановился, что они все объяснят. Они возмущались, почему воин
на ходу склонился и целовал взахлеб книгу-кольчугу.
Буран, не желая расставаться с предметом, понесся вверх по
лестнице. Неизвестно, что он надумал предпринять далее —
спрятаться или убежать. Казалось, атрибут совсем помутил его
рассудок. Правда, навряд ли более чем у остальных… Как бы там
ни случилось, едва первые лучи палящего солнца коснулись
предмета, он пропал. Растворился в воздухе прямо на мускулистых
руках Бурана, словно его и не было.
Воина заподозрили в краже, но не надолго. Буран рассказал как
исчез предмет и ему поверили. Действительно, уж очень странным
был предмет… Однако когда у большого Бурана спросили, что он
разглядел в том атрибуте, здоровяк, роняя соплю, ответил:
«Напрочь обнаженную эльфийку…»
…В одной из комнат, расположенных справа от входной узкой
лестницы, находился завал из камней. Он закрывал всю стену.
Когда его разобрали там оказался темный проход, уводивший в
жилые помещения. Герои увидели некое подобие библиотеки, скорее
даже хранилище основных книг. Два огромных шкафа вмещали их, а
посредине стоял стол. Офферон приблизился и поднял единственную
книгу, лежавшую там. Эльф открыл ее и вслух прочитал несколько
строк. Какие-то обрывочные сведения о постигшем подземную
крепость проклятии. И еще указания о том, где находится
тренировочный зал, где-то рядом…
Столовая и кухня не содержали ничего противоестественного.
Пытливые взоры задержались на столах, стульях, обеденном
инструменте. В одном месте под потолком маг заметил якобы
железную дверцу, укрытую подо мхом. Некромант Фауст пошарил там
и безрезультатно — то был не выход.
Доблестный Офферон, постанывая от полученной раны, хаживал
около старого фонтана. Такое сильное увечие нанес ему воитель
Буран в одной из последних схваток с неживыми. Орудием инцидента
оказался длинный меч. Конечно, файтеру четвертого уровня
мастерства, коим считался могучий вояка, с некоторой стороны
простительна подобная нелицеприятность, да и он сам даром время
не терял — немного помучился угрызениями совести. Но, откровенно
говоря, последнее слово здесь, по-прежнему, оставалось за
мрачноватым эльфом.
А в одном из сумрачных погребов Мориарти исступленно
затерялся средь нагромождений винных бочек. Вином
заинтересовались почти все. Бард-весельчак вытащил небольшой
бочонок и откупорил его. Затем вдохнул испарения напитка и
повалился навзничь. После такого остальные могли по-настоящему
оценить крепость эльфийского пойла. Как бы там ни было, такая
штука стоила очень дорого, и Ганс взял бочонок с собой, правда,
поначалу лишив его половины содержимого по причине неподъемной
тяжести. Транспортировкой бесчувственного Мориарти занялся маг-
некромант.
Могучие герои вернулись в комнату с пьедесталом. Снова
внимательно осмотрелись, Буран даже взобрался на пьедестал и
проделал там «ласточку», стоя на левой ноге. В этом помещении
существовало, по крайней мере, три видимых выхода. Один вел
обратно, другой — сквозь узкие двери куда-то во тьму, наверное.
И последним являлись великие врата.
Когда маг Фауст заглянул туда сквозь небольшую щель, он
увидел множество старых кроватей и темные пакли на полу.
Несколько мертвецов раскачивались на холодном ветру. Некромант
не посчитал такую обстановку опасной и смело раскрыл створки
ворот.
В последующие роковые мгновения герои почувствовали как
волосы на голове у них начинают приподниматься. Они увидели то,
что немногим доводилось узреть. И ощутить до проникновенного
холода в сердце. Они увидели как Ужас вырвался наружу. Толпа
зловонных мертвецов беспорядочно неслась на них.
Герои бросились прочь из комнаты по известному ходу и
завалили нависавшую дверь обломками щитов. Теперь путь к
раскрытию животрепещущей тайны был отрезан. Орды неживых
неистово сотрясали дверь и рукотворное препятствие.
Герои приготовили щиты и отошли на несколько шагов от
баррикады. Они собрались поистине героически встретить
взбесившихся тварей. Буран злобно обнажил меч… Но тут Офферон
предложил пока есть время вырыть неглубокую канаву в песке
помещения, дабы ослабить натиск грядущих мертвецов. Пожалуй, это
была единственная мудрая мысль, из тех, которые оглашали
каменные своды в тот день.
Потому что когда жуткие твари с остатками эльфийской плоти,
наконец, прорвали заслон, их ненависть нечем было остановить. И
только, когда часть из сброда провалилась в яму, приключенцы
получили шанс немедля отступить и тотчас воспользовались этим.
Зловещие мертвецы неслись следом.
Длинная лестница ко свету милостивого дня тогда казалась
единственным спасением. Авантюристы устремились по ней.
Некромант с бесчувственным бардом на плечах оказался в самом
конце. За своей спиной он ощущал как смерть в буквальном смысле
наступает ему на пятки…
И вот спасение дня! Раненый Офферон оседлывает верблюда и
уезжает. Никто даже и не заметил его исчезновения. Маг Фауст
передает тело барда Гансу, и тот отволакивает его ко второму
верблюду. С горящим лицом некромант поворачивается к зеву
темного входа и предлагает Бурану задержать мертвецов. Воитель
понимает всю бесполезность такового деяния, но не может оставить
друга в беде. Пока маг отбивается от врагов неизвестно чем,
Буран седлает верблюда и оконечностью последнего садится на вход
в подземелье. Однако это срабатывает ненадолго. Бедное животное,
спустя несколько секунд, убегает с покусанной попой и криками
боли. Только его и видели.
Бурану и Фаусту уже ничего не остается как взобраться на
последнего верблюда и ехать вслед за Гансом и Мориарти. Тварям
из тьмы нет числа и проклятое место вскоре становится безлюдным.
Лишь темный прах одиноко летает в пустыне…
—————————————————————-
04(05)
—————————————————————-
рейнджер-эльф Дорси: Димитрий «Эльф» Бланковский (один отыгрыш)
—————————————————————-
Потом был нелегкий путь назад. В первый ночной привал
некромант принялся дежурить. На очереди оказался храпящий
файтер. Но, в целом, доблестная тройка, т.е. Мориарти, Буран и
Ганс, спали. Барду, правда, для этого не пришлось прикладывать
особых усилий — он до тех пор не пришел еще в себя. Таким
образом, не менее доблестный маг являлся единым бодрствующим
лицом на тот час, когда из сумерек пустыни подходил эльф…
«Стой!!» — закричал злобно маг.
«Стою», — робко ответила фигура.
«Кто идет?!» — возопил маг еще более исступленно, заприметив
лик незнакомца.
«Эльф», — ответил тот.
«Я сам вижу что эльф, — хмыкнул маг. — Но, что ты тут
делаешь?!»
«Гуляю», — сказал эльф.
«Ночью?!.. Эльф?!.. По пустыне?!..» — маг начинал злиться.
«Да. Я тут живу и охочусь на тушканчиков», — невозмутимо
отвечал эльф.
Пожав плечами, он сел невдалеке и закурил трубку. Некромант
разбудил воителя Бурана. У воителя Бурана спросонья почему-то
запутался нерогатый шлем, и он долго его вращал на голове, чтобы
найти прорези для глаз. Наконец, он увидел обкуренного дымом
эльфа. Воин вскочил и угрожающе приблизился.
«Не кури!!» — проревела его недюжая глотка.
«Хорошо, не буду», — сказал эльф и спрятал трубку.
Буран вернулся на свое ложе и опять растянулся, поигрывая
клинком. Фауст смотрел на эльфа.
«А что ты умеешь из воинских дел?» — полюбопытствовал,
наконец, воин. В его глазах блистал вызов.
«Могу тебя подстрелить, если ты отойдешь шагов на
двадцать», — ответил эльф.
…Для проверки он все же выстрелил в окрестный кактус. И
вроде бы попал, как утверждал он сам. Да вот беда: никто нихрена
не видел в темноте так далеко. Пришлось экстренно разбудить
полуэльфа Ганса, который славился инфразрением.
«Привет, полуродственничек», — сказал он, когда увидел эльфа.
«Привет, полупотомок», — отозвался тот.
Ганс констатировал точное попадание стрелы в кактус после
чего непременно уснул снова.

…Утром спозаранку очнулся долговязый бард. Пошатываясь
на слабеющих ногах, он приблизился к пробитому стрелой кактусу,
под которым мирно посапывал худощавый эльф. Бард закачался на
ветру и тень его блуждала на распростертом существе. Эльф
тотчас проснулся и удивленно воззрился на Мориарти. У барда
закатывались зрачки глаз…
«Эльф, ты свистеть умеешь?» — спросил он.
«Нет», — ответил эльф.
«А я умею!» — тощий бард засунул пальцы в рот и наклонился. В
следующие мгновения эльф немного неудачно увернулся от каскада
неусвоенной бардом пищи. Повсюду разлетались вонючие куски, и
приключенцы просыпались под шумы, сотворяемые тяжко очищающимся
бардом…
Завтрак — какую-то неудобоваримую похлебку — приготовил маг-
некромант на огненной сфере. Бард некоторое время приходил в
себя и морщился от каждого громкого звука. Потом достал свою
большую ложку и принялся ждать. Всякий раз, когда маг
отворачивался, певец быстрой украдкой похищал несколько
драгоценных глотков.
Все вздрогнули и напряглись, когда из воздуха появился
огромный лик Офферона. Он заговорил, а воитель Буран грязно
выругался, только тогда припомнив доблестного эльфа, о котором
многие напрочь позабыли.
Образ Офферона поведал о том, что ему удалось не так давно
узнать из древних книг: некие важные и страшные вещи. Это
касалось непосредственно подземной крепости, которую они
покинули. Образ Офферона добавил, что будет ожидать всех в
Сторожевом Городе на старом месте — в таверне «Красный огонь».
Там, и только там, он сообщит все подробности.
После того, как видение пропало, герои собрались в дальнейший
путь. Маг Фауст и долговязый бард Мориарти уселись на одного
верблюда, а воитель Буран и воришка Ганс — на другого,
последнего. И получилось так, что места для эльфа Дорси совсем
не оказалось.
Он бежал следом и пытался подстрелить бедных тушканчиков.
Приключенцы же на верблюдах потешались во всю… Наконец, им
повстречалось то самое пораненное мертвецами животное. Рейнджер
Дорси ловко подхватил его за упряжь, излечил только ему
известным способом и поехал к городу. Очевидно, там он хотел
продать этого верблюда…
Невдалеке от каменных стен Сторожевого Города маг-некромант и
долговязый бард остановились. Впереди, шагах в двухстах, маячил
восточный вход, который оберегали двое стражников. Фауст и
Мориарти опасались идти туда. Они видели как скрылись за вратами
воитель Буран и разбойник Ганс… Наконец, посовещавшись, маг и
менестрель подошли к страже и предъявили в качестве исполнения
своего давнего приговора стройное копье, подобранное в крепости.
Тем не менее, охранники не пропустили их. Они возразили,
отметив, что одного магического предмета мало, поскольку каждый
должен был принести по предмету. Авантюристы отмахнулись,
заявив, что нет же, суд приговорил им доставить магическую вещь,
но не оговаривал, что от персоны. Стражники отрицательно
покачали головами и скрестили алебарды.
Фауст и Мориарти отступили в пустыню, где на достаточном
удалении от города, бард превратился в дородную, всю в телесах,
пожилую даму с невероятным колоколом юбки. В руках дама держала
зонтик. А под невероятную юбку спрятался мрачный некромант.
Миссис Мориарти проколыхалась к страже у восточных ворот и
снова была остановлена. Ей задали резонный, казалось бы, вопрос:
кто такая и откуда? Она ответила неприятным довольно голосом,
что является кузиной бывшего начальника городской тюрьмы и
приехала его навестить.
Стражники ухмыльнулись и сочли подобное достаточным. Пожилая
дама, надменно вскинув голову и бюст, отправилась в недра
Сторожевого Города. И все было прекрасно, пока не исчезло
заклинание превращения. Сие произошло, когда миссис Мориарти
миновала высокую арку ворот.
Тотчас раздались угрожающие крики и повалил дым, насланный
нерастерявшимся некромантом. В густой пелене заметались
судорожные силуэты. Где-то на периферии стены тумана вывалил
отряд файтеров при мечах. Их туповатые лица искажала ярость.
Мориарти и Фауст, спешно скользнувшие в сторону, различали
сдавленные команды местного клера…
Мориарти поймали довольно быстро, едва он приблизился к
какому-то строению. Некромант Фауст вернулся и попытался
прикинуться, что его занесло туда случайным телепортом. Как он
намеревался действовать далее — неизвестно. Но дело в том, что
ему не поверили и присовокупили к обществу злополучного барда…
…В это время Офферон находился в таверне «Красный огонь».
Когда воитель и вор пришли туда, эльф скомандовал идти к
городским воротам, поскольку там его, как он знал, должны были
ожидать остальные двое. Поэтому неприятной особенностью стало
то, что его арестовали.
«Твои подопечные нарушили свои обязательства», — ему было
сказано.
—————————————————————-
8 марта 2001 года 05(06)
—————————————————————-
Пока было не ясно, что делать далее, Буран последовал за
Гансом к бывшему жилищу бывшего начальника тюрьмы. Воришка
отслеживал красавицу, которую обнимал в заложницах, и посвятил в
свои намерения здоровяка. Буран мечтательно скривился во все
свои клыки, что означало улыбку, и не заметил, как они подошли к
дому.
У маленького гнома-служащего герои узнали новый адрес жены
бывшего начальника тюрьмы. Долго не мешкая, лишь мельком оглядев
дом для продажи и вспомнив там свои ночные дела, отправились по
назначению.
Входную дверь отперла сама хозяйка в обольстительном наряде.
Но за ее спиной стояла незыблемая туша голема, которая портила
все дело. Ганс представился судебным распорядителем и протянул
оповещение, заблаговременно написанное Бураном. В нем
сообщалось, что имеется возможность выхода на волю повинившегося
ее супруга, но при внесении определенной суммы залога. Подпись
ознаменовала Мориарти и Фауста.
Хозяйка взяла письмо и сообщила, чтобы деньги ожидали в
таверне «Красный огонь». С этими словами входная дверь и
захлопнулась. Друзья переглянулись и отправились в
небезызвестную таверну. Ганс, правда, ненавязчиво предлагал
затаиться где-то поблизости…
На пороге таверны, на полу, они увидели какое-то бурое пятно.
«Словно кого-то…», — подумалось Бурану. Немного людей
сидели за столами, а на месте начальника тюрьмы расположился
новый зам. Он был изрядно коренаст и явно уступал по всем
параметрам своему предшественнику. Разве что злобы, как
показалось Бурану, явствовало побольше. Может, даже весьма.
Воитель Буран начал выпивать. А воришка Ганс извивался перед
замом, пока не нагрянул бог. В образе барда-полуэльфа предстал
он перед всеми, войдя в таверну и сладко распевая:

«Когда еще ветер был добрым гонцом
И звезды на небе сияли венцом
За черной стеной, под черной скалою
Крепленные эльфы сковали кольцо».

Хотя тогда еще, поначалу, никто не уразумел как оно
явствовало на самом деле.
Бард-полуэльф издевался над замом. Могучие телохранители
набросились на проходимца, но тот не покидая своего попойного
места, прямо на табурете, выкидывал коленца. Его стул, когда
полуэльф отклонялся от траектории мечей, перемещался полностью
противореча установленным законам мира. Вместе с тем улыбка и
шутки полуэльфа звучали все саркастичнее.
Издалека бард обратился к Бурану и упрекнул последнего в
бездействии.
«Ведь загадка Барад-Тирита не раскрыта…»
В конце концов, полуэльф покинул таверну «Красный огонь»,
увлекая за собой разгневанных посетителей и преследователей. В
пространном помещении остались только Буран и Ганс.
Ганс подошел к стойке бара и заинтересовался бутылкой
странной наружности, на которой было написано: «Жидкость для
бальзамирования покойников». К сожалению, он не умел читать и
завладел таинственным сосудом на удачу… А за его спиной
материализовалось облако, из которого выглянул недавний
посетитель. Он усмехнулся, отбросил длинный меч и две золотых
монеты на пол таверны:
«Это хозяевам — за гостеприимство… А вы оба исправьте в
Барад-Тирите то, что натворили, водворите на место выпущенное
зло. Вот вам, на всякий случай, мой меч на время. Даю вам сроку
два месяца…».
На взятых тотчас героями предметах впечатался странный
символ. Они не ведали, какого его значение. А во мрачном воздухе
уже витала мысль о возвращении в подземную крепость…
В храме богини смерти Акарте их постигла неудача. Приключенцы
явились туда, дабы обзавестись священником для повержения
поганой нечисти. Собеседовал с ними сам главный настоятель в
черной сутане. Ганс, как всегда, начал витиевато приверать, мол
сам он с компаньоном (жест в сторону осклабившегося файтера) —
возничие каравана, который видел как мерзость тлена атаковала
пустыню. Непринужденный разговор длился долго, пока вконец
нетерпевший Буран не выпалил озверело:
«Да дадите ли вы или нет нам сопровождающих в Барад-Тирит?!.»
Настоятель тотчас нахмурился и обездвижил героев. Меч забрал
и оглядел со словами: «О, неужели это самого…?»
Очнулись храбрые герои лишь на одной из прилегающих к храму
улочек. Они не помнили ничего с того самого момента как
вернулись с охоты на скорпионов. Только длинный меч с вязью
эльфийских рун, найденный в свое время в Барад-Тирите, сохранял
тень воспоминаний…
Именно он вывел их по счастливой случайности (а может быть
воли богов?..) на Оффренсида брата Офферона, не менее
доблестного. Он пояснил, что на мече написан древний боевой клич
эльфов взамен забрав сам меч. Буран и Ганс представились ему под
вымышленными именами: Бобо и Гомо. Оффренсид освободил своего
брата Офферона из тюрьмы и вскоре по воле проведения все четверо
встретились. Бобо и Гомо поджидали недавнего знакомца в его
комнате, прокравшись туда как последние… негодяи. С ножами в
руках. Ситуацию расслабил пришедший с братом Офферон. Он
догадался, что герои потеряли память и напомнил им кое-какие
любопытные детали похода.
Более не мешкая, четверка отправилась в Барад-Тирит снова.
Офферон рассказал о том, что он узнал в древних книгах. О
проклятии прислужницы Акарте наложенного на эльфскую королевну
из-за чего последняя стала баньши. Эльфы отныне превратились в
мертвецов и скелетов. Однако эльфийскому магу удалось бежать от
нежити, завалить за собой проход, а затем, пожертвовав своей
жизнью, он смог заколдовать прислужницу и наложить на все двери
в Барад-Тирите Колдовской Запор. Прислужница богини Акарте была
скована заклятьем в своей комнате на пьедестале в образе любого
желанного предмета. Воитель Буран выпустил ее зло на волю, когда
пришел под свет солнца с проклятьем на руках… Теперь это зло
нужно было уничтожить. Но сначала — сакральный долг по отношению
к Барад-Тириту…
У поверженного входа путешественники нашли третьего брата —
Оффрандаса. Было похоже, что он погиб в схватке с черными
монахами, два трупа которых возлежали там же. С величавыми
ликами, наполненными нечеловеческой скорбью, эльфы опустились в
темные недра подземелья, сопровождаемые могучим воителем и
незаметным воришкой. Их пути ненадолго разошлись. И Буран с
Гансом узрели в одной из потайных комнат Тронной Залы магические
карты. Их оказалось трое, лежащими на небольшой подставке одна
на другой, рубашками вверх. Буран знал, что это такое за свою
нелегкую жизнь, поэтому карты тянул Ганс, отхлебнув при этом для
храбрости «Жидкости для бальзамирования покойников». И вытащив
первую, вор пал наземь мертвым. Подоспевшие эльфы бросили жребий
из троих и вышло так, что следующим надо было тянуть Оффренсиду,
а потом Офферону. Благородный Оффренсид взял свою карту и умер.
Его брат, обессиленный от горя, достал последнее, третье
изображение и получил, немало удивленный, возможность желать. И
тогда Буран ощутил как трупы трехдневной давности воскресли,
обратившись на живых людей.
А возле трона, в самой Тронной Зале, их приветствовал бог
удачи Лонг, в котором Буран и Ганс без труда признали барда-
полуэльфа, посетившего таверну «Красный огонь». Задувал холодный
ветер и строгий голос сердитого бога разметал темные полотна
пространства. Он принуждал их идти и остановить проклятье,
рассыпающее смерть. Он предупреждал их, что времени осталось
совсем немного… А потом бог зловеще расхохотался и под
аккомпанемент его смеха, подземная крепость Барад-Тирит начала
рушиться. С потолков низвергались огромные каменные глыбы, и
герои двигались промеж них…
У самого входа под гул оседаемого комплекса Офферон,
Оффренсид и Оффрандас, трое счастливых братьев-эльфов, тепло
прощались с героями. Последним предстояла нелегкая задача:
завершить начатое. Загадка Барад-Тирита была прояснена и, к
сожалению, ее наследие гуляло где-то на просторах мира, упиваясь
слезами невинных младенцев…
В распоряжении Бурана и Ганса имелся один навьюченный всем
необходимым верблюд. Герои могли выбрать два пути для достижения
цели, и оба сводились к одному и тому же месту — Разрушенному
Городу посреди мертвенных равнин. Можно было идти туда либо
Дорогой Мертвых, либо освежая древние Поля Битвы. Герои избрали
второй путь.
—————————————————————-
9 марта 2001 года 06(07)
—————————————————————-
Они недолго перемещались по пустыне на северо-запад в
одиночестве. Когда на низком горизонте показалась туча пыли,
пришлось насторожиться. Буран вытащил длинный меч, вновь
полученный от известного эльфа, и прищурился.
Близился вечер и в его ногах наползал естественный обитатель
пустыни — гигантский скорпион. В закате солнца кроваво мерцали
его одуревшие глазницы… С протяжным нечленораздельным воем
Буран устремился к врагу и нанес первый удар. Велика была сила
налета — чудовище хорошо тряхнуло, зазмеилась его гадкая кровь
по земле. Еще несколько мощных ударов боевым лезвием решили
исход сражения однозначно…
Воитель Буран с удовольствием отметил, что совсем не ранен,
лишь случайный удар твари потревожил его. Ганс ретиво
ухмылялся… Переночевали невдалеке от места сражения, а наутро
продолжили путь.
К вечеру того же дня, они преодолели древние Поля Битвы, на
которых валялись покореженные и поржавевшие от времени орудия и
доспехи. И еще множественность костей… До того они нашли почти
иссушенный колодец, вода пучилась там далеко внизу. Герои
поэкспериментировали с ним, кидая туда монеты разного
достоинства на удачу, загадывая желания. Буран также повеселился
в своей дегенеративной манере, плюнув в колодец смачной слюной,
сознательно противореча известной поговорке…
В тяжелых сумерках Разрушенный Город напоминал о том, как
ничтожны человеческие мечты. Все на что смогут уповать люди —
это попросить о своей печали… Буран затряс конечностями и
приблизился к проему в древней стене. Он собрался исследовать
город, но потом непроглядная тьма наступающей ночи остановила
его. Ганс полусонно плелся рядом и что-то бормотал.

Когда уставшие герои легли за стенами Разрушенного Города в
низких небесах застыла агония ужаса. Пронзительный вой прорезал
сумрак, и у воителя Бурана заклацали семейные трусы. Вор и
воитель разом проснулись и долгое время не могли сказать ни
слова. Потом с неприятными предчувствиями проспали до утра.
На следующий день, оставив верблюда бродить в окрестностях,
оба доблестных путешественника шагнули внутрь города. Каждый
отправился своей дорогой, своей улочкой. Ганс нашел некий
большой железный колокол неведомой силой сбитый с вершин
колокольни. Повсюду на улицах полегли тлен и развалины…
В конце концов, герои вышли к единственному там хорошо
сохранившемуся строению. То был двухярусный храм какого-то бога.
Буран увидел, как приоткрыты парадные двери. К ним поднимались
каменные ступени…
Воитель посмотрел в окно, там проходила неведомая служба.
Высокий старец, стоя у сложного прибора почтенных размеров,
руководил толпой многочисленных служителей. К сводам храма
возносились молитвы. Пока Ганс отправился в обход строения,
Буран задумался о назначении аппарата из стекла. Внутри
изогнутых трубок и множественных сосудов переливалась жидкость,
похожая на воду. Именно ею был почти полностью заполнен главный
резервуар.
Воитель Буран подумал, что все это самогонный аппарат.
«Нехорошо напиваться монахам», — подумал он и взял камень.
Проскользнув в темный проем, он еще раз осмотрел зал. А потом
шагнул вперед и кинул булыжник в аппарат.
Он промахнулся и, под раздавшийся недовольный гул голосов,
бросился прочь. Священники окружали его, выпрыгивая из окон и
скатываясь по ступеням. Одного святошу Буран на ходу проткнул
оружием. Полилась кровь, и монах упал бездыханным… Воин,
раздавая пинки, вырвался и понесся по одной из улиц города. За
ним гнался синий дракон.
В толпу затесался воришка Ганс и тоже попытался навредить
священнослужителям, метнув свой нож. Его схватили и обездвижили
магией. Потом отнесли к ближайшему пруду и кинули в воду.
Всплывшие кровавые пузыри напомнили о том, что приключениям вора
наступил конец…
Когда крики негодования остались далеко позади, воитель Буран
позволил себе немного расслабиться. Потом он увидел
приближающегося синего дракона и вознес острый меч.
«Откуда он взялся?! Разве, что эти маги или кто они там…»
Началось страшное сражение.
Проклятая тварь жгла огнем и кусала, пока один из ударов меча
не обратил ее в того высокого старца. Буран неистово, с
удвоенной силой, набросился на него, и ощутил как мгновения
спустя все его железо стекает водой.
«Это культ Юта, бога воды», — дошло до воителя, наконец.
Дедушка извивался словно червь, когда получал удары кулаками и головой. Бурану казалось, что он бьется о каменную стену.
«Магия, чертова магия…» — ругался он мысленно,
присовокупляя отменную брань.
«Файтеры, тупоголовые файтеры…» — ругался высокий старец и
молился своим богам. Схватка проходила в луже воды посреди
древних развалин…
Воитель Буран пробовал удушать, но все казалось тщетным. Ему
думалось, что он обнимает непослушную деревянную куклу. Он начал
негодовать, срывая со старца одеяния. А потом почувствовал как
страшная сила колдовства входит в него… и он сам, как и его
амуниция ранее, разливается водой по земле.
В безмолвии окрестных развалин слышались молебны
благодарения одинокого старца…
—————————————————————-
Text by Groom **
—————————————————————-